Полночный поцелуй
Шрифт:
Пораженная, Габриэлла задумалась.
— Когда ты его у меня увидел? — едва слышно спросила она.
— В первую же ночь, когда оказался в твоем доме.
— Когда пришел забрать у меня мобильный телефон?
— Позже, — ответил Лукан, — когда вернулся, а ты уже спала.
Лицо Габриэллы озарила догадка, мгновенно сменившаяся удивлением.
— Так ты все-таки был. А я думала, это сон.
— Габриэлла, ты всегда чувствовала свою оторванность от мира, в котором жила, потому что это не твой мир. Твои фотографии, тяга к местам, где живут вампиры, странные,
Лукан видел, какая внутренняя борьба происходит в Габриэлле, она не хотела верить в то, что слышала, а он ненавидел себя за то, что так долго скрывал от нее правду. Лучше было сразу все выложить и больше к этому не возвращаться.
— Придет день, ты встретишь достойного мужчину, и вы создадите с ним пару. Он будет пить только твою кровь, а ты — только его. Кровь свяжет вас в единое целое. Это священный обет. И я не могу его тебе дать.
На ее лице отразилась сильная душевная мука. Надо было посвятить ее раньше, но он этого не сделал.
— Не можешь… или не хочешь? — едва шевеля губами, произнесла Габриэлла.
— Это имеет значение? Я тебе сказал, что этого не произойдет, потому что я этого не допущу. Если мы свяжем себя кровью, эта связь будет существовать до конца наших дней. Ты никогда не сможешь избавиться от меня, по запаху крови я найду тебя везде, куда бы ты от меня ни сбежала.
— Почему ты думаешь, что я от тебя сбегу?
— Потому что когда-нибудь сила, с которой я веду борьбу, одолеет меня, и когда это произойдет, я не хочу, чтобы ты стала моей жертвой.
— Ты говоришь о Кровожадности.
— Да, — сказал Лукан, впервые признаваясь в этом не только ей, но и себе. На протяжении длительного времени он мог скрывать это. Но от Габриэллы скрыть не удалось. — Кровожадность — это слабое место вампиров, проклятие, чума. И если она схватила за горло, очень немногие способны ее побороть. Вампир становится Отверженным, и это его конец.
— Как это происходит?
— По-разному. Болезнь может подкрадываться незаметно, разрушать постепенно. Жажда крови растет, и вампир удовлетворяет каждый ее позыв. И однажды ночью он понимает, что не может остановиться, насыщения не наступает. А случается и по-другому. Стоит один раз по неосторожности или по глупости позволить себе лишнее, и уже не будет пути назад.
— А как это протекает у тебя?
Лукан натянуто улыбнулся, обнажая клыки.
— Мне выпала сомнительная честь быть сыном своего отца. Если Отверженные — просто звери, то мы, представители первого поколения, — настоящее проклятие для всего Рода. У П1 жажда крови сильнее, чем у последующих поколений, она ощущается постоянно. Если хочешь знать правду, то я борюсь с Кровожадностью с самого первого глотка крови.
— И вчера ты поборол очередной приступ?
— Мне удалось это во многом благодаря тебе, но каждый приступ все сильнее и сильнее.
— Ты справишься. Мы вместе справимся.
— Ты ничего не знаешь о моей жизни. Оба моих брата пали под натиском Кровожадности.
— Когда?
— Очень давно. — Лукан
— Я сожалею, — тихо произнесла Габриэлла. — Тебе пришлось пережить так много потерь. Я понимаю, почему тебя так пугает конфликт с Отверженными.
У Лукана на языке вертелся язвительный ответ, который он, не задумываясь, бросил бы в лицо любому из воинов, кто хоть на секунду допустил бы, что он чего-то боится. Но он посмотрел на Габриэллу, и слова застряли в горле. Лукан знал, что за его долгую жизнь она была единственной, кто так хорошо понимал его. Но он был готов потерять эту женщину навсегда ради ее же счастливого будущего в одной из Темных Гаваней, куда он отправит ее, как только представится возможность.
— Я не знала, что вы с Тиганом так давно вместе, — сказала Габриэлла.
— Мы с ним принадлежим к первому поколению, оба П1. И оба поклялись защищать Род.
— Но вы не друзья.
— Друзья? — Лукан рассмеялся, подумав о ненависти, на протяжении столетий кипящей между ними. — У Тигана нет друзей. А если бы и были, то меня в их числе ты бы не обнаружила.
— Так почему же он здесь?
— Он один из лучших воинов, которых я когда-либо встречал. Его преданность Ордену значительно превосходит ненависть ко мне. Мы с ним в равной степени верим, что будущее Рода превыше всего.
— Даже любви?
Лукан ответил не сразу, слегка обескураженный ее прямым вопросом. Ему не хватало опыта в таком тонком деле. А учитывая то, что с ним сейчас происходило, он хотел держаться подальше от сильных эмоций.
— Любовь существует для тех, кто выбрал спокойную жизнь в Темной Гавани. Для воинов любовь невозможна.
— В бункере есть те, кто может с тобой поспорить.
Лукан выдержал ее взгляд.
— У меня иное мнение.
Габриэлла резко опустила голову и закрыла глаза.
— Тогда что я для тебя? Развлечение в перерывах между схватками с Отверженными? — Она посмотрела на него, в глазах стояли слезы. — Игрушка, которую, наигравшись, ты готов выбросить?
— До этого я не слышал, чтобы ты на что-то жаловалась.
Габриэлла задохнулась, изумленно глядя на него. Но растерянность очень быстро сменилась отстраненностью, и она резко бросила:
— Да пошел ты!..
Лукан понимал ее презрение, и все равно ему было неприятно. Таких слов он не стерпел бы ни от кого. До этого момента никто и не пытался таким образом испытывать его терпение.