Полное собрание рассказов в одном томе.
Шрифт:
Этот разговор слышал дед Северьян, отец Егора. Он лежал на печке хворый.
– Скажите, какой прынц выискался: сватать он не пойдет, – сердито сказал Северьян. – Ты забыл, Егор, как я за тебя невесту ходил провожать?
Егор Северьяныч недовольно нахмурился, закурил. Долго молчал. Чего говорить, сам он в молодости был такой же, как Степан: боялся на девку глаза поднять.
– Я могу, конечно, сходить, – заговорил он, – но только… я думаю, не пойдет она за тебя.
– Пойдет! – сказал дед Северьян. – За такого парня любая
– Почему ты думаешь, что не пойдет? – спросил Степан, чувствуя, что холодеет изнутри.
– Городская ж она… черт их поймет, чего им надо. Скажет – отсталый.
– Сам ты отсталый, Егор, – опять встрял Северьян. – Сейчас не глядят на это. Сейчас девки умнее пошли. Я старый человек и то это понимаю.
В четверг с утра отец с сыном собирались на сватовство.
Степан опять надел вышитую рубаху, долго приглаживал перед зеркалом прямые, жесткие волосы.
Егор Северьяныч, болезненно сморщившись, ловил негнущимися, темными пальцами маленькую скользкую пуговицу на ширинке новых брюк, с великим трудом вгонял ее в тугую петельку.
– Сошьют же, оглоеды! – ругался он. – Не лезет, хоть ты что. Хоть матушку-репку пой.
Степан пригладил волосы, остановился посреди избы, соображая, что еще сделать над собой.
– Надень галстук, – посоветовал дед Северьян.
– На вышитую рубаху не идет, – пояснил Степан.
Собрались наконец.
Егор Северьяныч тронул огромной ладонью затылок, озадаченно посмотрел на отца.
– А пол-литра-то брать с собой или нет? Они ведь теперь по-новому все живут, не поймешь ничего.
Дед Северьян подумал.
– Возьми в карман, – посоветовал он. – Понадобится – она при себе.
Пошли.
День был солнечный, звонкий. Текли ручьи. Небо отражалось в лужах; синие осколки его там и здесь весело сверкали на черной земле. Апрель вовсю бушевал на дорогах.
Шли молча. Старательно обходили лужи, чтобы не замарать сапоги.
У Куксиных огромный домина выстроен.
В первых двух комнатах никого не было. Егор Северьяныч приуныл: он думал, что сейчас разведет лясы со стариком Куксиным и в разговоре как-нибудь вставит: «А мы ведь к вам того, по делу…» Старик обязательно помог бы ему. Теперь же надо проходить прямо в горницу, где жила Элла.
Отец с сыном переглянулись и направились к горнице.
Егор казанком указательного пальца осторожно стукнул в дверь.
– Да! – ответили из горницы.
У Степана больно подпрыгнуло сердце.
Егор Северьяныч приоткрыл половинку двери, с трудом протиснулся внутрь. Степан – за ним. Стали у порога.
Прямо перед ними за столом сидел Васька Семенов, а рядом с ним, близко, – Эллочка.
Чай попивают. Васька без пиджака, в шелковой желтой рубахе, выбритый до легкого сияния. Сидит как у себя дома, свободно, даже развалился немного. Смотрит на Емельяновых ласково и глупо.
Эллочка легко поднялась с места, подставила гостям
– Проходите, садитесь, пожалуйста.
Егор Северьяныч, глядя на Ваську, прошел и сел. Потом оглянулся на сына. У Степана во всю щеку полыхал горячий румянец. Он точно прирос к полу.
– Садитесь, что вы стоите! – весело крикнула Эллочка. – Вы что, его никогда не видели?
Степан сел, положил на колени фуражку.
Некоторое время молчали.
Эллочка, готовая рассмеяться, бросала взгляды то на Егора, то на Ваську. Васька тоже ничего не понимал.
– Слушаю, товарищи. А я помню вас, – повернувшись к Степану, весело сказала Элла. – Я однажды ехала с вами из города. Вы тогда очень сердитый были…
Степан мучительно улыбнулся.
А Васька счел необходимым пошутить.
– Левачков, значит, подбрасываем, Степан Егорыч? Нехорошо!..
Егор Северьяныч еще раз глянул на гладкое Васькино лицо, нагнул по-бычьи голову и сказал прямо:
– Мы, девка, сватать тебя пришли.
Эллочка от неожиданности приоткрыла рот.
– Как?..
– Ну как сватают! Сын вон у меня, – Егор кивнул в сторону Степана, – хочет, чтобы ты за него выходила. Если ты согласная, конечно.
Элла взглянула на Степана.
Тот сжал до отеков кулаки, положил на колени и внимательно их рассматривал. На лбу у него мелким бисером выступил пот. Он не вытирал его.
– То есть замуж?.. – спросила Элла и покраснела.
– Куда же еще, – вздохнул Степан. И посмотрел в глаза Ваське.
Васька хохотнул и пошевелился на стуле. И уставился на Эллу. Она стояла около стола, розовая от смущения, старательно снимала белыми пальчиками соринку с платья.
– Поздно хватился, Степа, – громко сказал Васька и опять пошевелился на стуле. – Опоздал.
Степан на этот раз не удостоил его взглядом, смотрел неотступно, требовательно и серьезно на девушку, ждал. Смущение его отчего-то прошло.
Эллочка вдруг резко подняла голову, глянула на Степана зеленовато-чистыми глазами. И стыд, и ласка, и упрек, и одобрение, и что-то еще невыразимо прекрасное, робкое, отчаянное было в ее взгляде. У Степана дрогнуло от радости сердце. Никто бы не смог объяснить, что такое родилось вдруг между ними и почему родилось. Это понимали только они двое. Да и то не понимали. Чувствовали.
И в этот-то момент Васька брякнул:
– Мы скоро поженимся, Степа…
И так это у него глупо вышло, что он даже сам подумал: не надо бы ему так говорить.
Егор Северьяныч встал было и пошел из горницы, но Элла как-то вся вдруг встрепенулась, даже немного излишне поспешно сказала:
– Куда вы? Сват называется! Я-то вам еще ничего не ответила.
Она быстро приходила в себя. Она не смотрела на Степана, но Степан… Степану неважно было, смотрит она на него или нет. Степан весь горел от стыда и радости. Никакие силы не подняли бы его сейчас с места и не заставили уйти.