Полное собрание сочинений. Том 03
Шрифт:
Или-или
События идут. Коалиция возникает за коалицией, за репрессиями на фронте следуют репрессии в тылу, а “толку от этого мало”, ибо основная язва наших дней, общая разруха в стране, по-прежнему продолжает расти, принимая всё более угрожающий характер.
Страна накануне голода. Казань и Н.-Новгород, Ярославль и Рязань, Харьков и Ростов, Донецкий бассейн и Центрально-промышленный район, Москва и Петроград, фронт и ближайший тыл — все эти и многие другие пункты переживают острый продовольственный
“Крестьяне не дают хлеба”,— жалуются отовсюду.
Но крестьяне “не дают хлеба” не “по глупости”, а потому, что они потеряли веру в правительство, не хотят больше “помогать” ему. В марте и апреле крестьяне верили Советам, а через них и правительству, и хлеб шёл обильно как в города, так и на фронт. Теперь они теряют веру в правительство, охраняющее привилегии помещиков,— и хлеба не стало. Откладывая запасы, крестьяне предпочитают ждать “лучших времён”.
Крестьяне “не дают хлеба” не по злой воле, а потому, что им не на что обменять его. Крестьянам нужны ситец, обувь, железо, керосин, сахар, но продукты эти доставляются им в незначительном количестве; а менять хлеб на бумажные деньги, которые не заменят фабрикатов и к тому же падают в цене,— нет смысла:
Мы уже не говорим о “расстройстве” транспорта, слишком несовершенного для того, чтобы одинаково хорошо обслуживать и фронт и тыл.
Всё это в связи с непрекращающейся мобилизацией, отрывающей от деревни наилучшие рабочие силы и ведущей к сокращению посевной площади,— неминуемо ведёт к продовольственной разрухе, от которой одинаково страдает как тыл, так и фронт.
Вместе с тем растет и ширится промышленная разруха, в свою очередь обостряющая разруху продовольственную.
Угольный и нефтяной “голод”, железный и хлопковый “кризис”, вызывающие остановку текстильных, металлургических и прочих предприятий,— всё это знакомые картины, ставящие страну перед опасностью промышленной разрухи, массовой безработицы и бестоварья.
Дело не только в том, что заводы и фабрики, работая главным образом на войну, не могут одновременно в той же мере удовлетворять нужды тыла,— но и в том, что все эти “голоды” и “кризисы” искусственно обостряются капиталом для того, чтобы либо поднять цены на товар (спекуляция!), либо сломить сопротивление рабочих, старающихся, ввиду дороговизны, поднять плату (итальянские забастовки капиталистов!), либо вызвать безработицу путём закрытия заводов (локауты!) и довести рабочих до вспышек отчаяния, с тем чтобы “раз навсегда” покончить с “неумеренными требованиями” рабочих.
Ни для кого не тайна, что углепромышленники Донецкого бассейна вызывают сокращение производства и безработицу.
Всем известно, что хлопководы Закаспийского края, крича о хлопковом “голоде”, сами же прячут миллионные запасы хлопка в видах спекуляции. А их друзья, текстильные фабриканты, пользуясь плодами этой спекуляции, сами же её организуя, лицемерно кричат о недостатке хлопка, закрывая фабрики, обостряя безработицу.
Всем памятна угроза Рябушинского “схватить за горло” революционный пролетариат “костлявой рукой голода и нищеты”.
Всем известно, что капиталисты уже перешли от слов к делу, добившись разгрузки Петрограда и Москвы, закрытия целого ряда заводов.
В результате — надвигающийся паралич промышленной жизни и опасность абсолютного бестоварья.
Мы уже не говорим о глубоком финансовом кризисе, переживаемом теперь Россией. 50—55 миллиардов руб. долгов, требующих ежегодно трёхмиллиардных процентов при общем упадке роста производительных сил, достаточно определенно говорят о тяжёлом положении русских финансов.
Общую картину только дополняют последние “неудачи” на фронте, так удачно спровоцированные чьей-то умелой рукой.
Страна неудержимо идёт к невиданной катастрофе.
Правительство, давшее в короткий срок тысячу и одну репрессию и ни одной “социальной реформы”, абсолютно не способно вывести страну из смертельной опасности.
Более того. Исполняя, с одной стороны, волю империалистической буржуазии и не желая, с другой стороны, теперь же упразднить “Советы и Комитеты”, правительство вызывает взрыв общего недовольства как справа, так и слева.
С одной стороны — империалистическая клика с кадетами во главе бомбардирует правительство, требуя от него “решительных” мер против революции. Пуришкевич, заявивший на днях о необходимости “военной диктатуры” “генерал-губернаторов” и “ареста Советов”, лишь откровенно выразил чаяния кадетов. Их поддерживает союзный капитал, давящий на правительство резким понижением курса рубля на бирже и бросающий окрик: “Россия должна воевать, а не разговаривать” (“Daily Express”, см. “Русскую Волю”, 18 августа).
Вся власть империалистам, отечественным и союзным,— таков лозунг контрреволюции.
С другой стороны, нарастает глубокое недовольство в широких массах рабочих и крестьян, обречённых на безземелье и безработицу, терпящих репрессии и смертную казнь. Выборы в Петрограде, подорвавшие силу и авторитет соглашательских партий, особенно ярко отразили сдвиг влево вчера ещё доверявших соглашателям крестьянско-солдатских масс.
Вся власть пролетариату, поддержанному беднейшими крестьянами,— таков лозунг революции.
Или —или!
Либо с помещиками и капиталистами, и тогда — полное торжество контрреволюции.
Либо с пролетариатом и беднейшим крестьянством, и тогда — полное торжество революции.
Политика соглашений и коалиций обречена на крах.
Где же выход?
Нужно порвать с помещиками и передать землю крестьянским Комитетам. Крестьяне это поймут, и —хлеб будет.
Нужно порвать с капиталистами и организовать демократический контроль над банками, фабриками, заводами. Рабочие это поймут, и—“производительность труда” подымется.