Полное собрание сочинений. Том 16

Толстой Лев Николаевич

В это же время вышла из печати мартовская книжка «Русского архива» за 1868 г., в которой напечатана статья Толстого «Несколько слов по поводу книги «Война и мир». Очевидно, как было обещано в цитированном выше письме к П. И. Бартеневу от середины января, Толстой привез с собой в феврале 1868 г. «предисловие». Ни законченная рукопись, ни корректура этой статьи не сохранились. Имеются лишь черновой набросок предисловия, ³⁵⁵ который, по-видимому, и превратился в статью, называемую автором «объяснением на книгу «Война и мир». ³⁵⁶

XIV

Одновременно с правкой корректур четвертого тома продолжалась работа над подготовкой к печати пятого, содержание которого охватывает события, происшедшие в период после Бородинского сражения до отступления Наполеона из Москвы на Смоленскую дорогу. ³⁵⁷ Впервые

пятый том упоминается в письме к П. И. Бартеневу в середине января 1868 г., где сказано, что рукопись этого тома «будет в порядке... очень скоро». ³⁵⁸ Следовательно, работа над ним началась много раньше этого письма.

В первой законченной редакции события, происшедшие после Бородинского сражения, изложены значительно короче и по-иному, нежели в окончательной редакции, а многого в первой редакции и вовсе нет. Соответствующая часть копии первой редакции уже не могла служить основой для дальнейшей работы, как это было при подготовке к печати предыдущих томов, и, закончив четвертый том, Толстой фактически начал почти заново писать продолжение романа.

С 14 февраля по 10 мая Толстой жил с семьей в Москве; ввиду этого прекратились важные для изучения процесса создания «Войны и мира» письма Толстого к П. И. Бартеневу, по которым с полной ясностью и достоверностью восстанавливалась до сего времени не только хронологическая канва работы над романом, но и многие моменты, раскрывающие творческий процесс создания последних его частей. Теперь единственным источником остаются только рукописи и немногочисленные упоминания в письмах к разным лицам.

Новая рукопись, озаглавленная: «Том V. Часть 1», началась с развития той же мысли, какой закончился четвертый том, — с доказательства, что Бородинское сражение есть победа, что «в Бородине русское войско, как стрелок, выждавший минуту, нанесло смертельный удар врагу... Нравственное сознание превосходства — главная артерия успеха войны — была перебита. Под влиянием силы импита разъяренный бык, не чувствуя еще смертельности удара, докатился до Москвы и там, <истекая кровью,> почувствовал свою погибель. В день Бородинского сражения мы знали, что мы победили, — утверждает Толстой. — Это знали все русские: ни донесение Кутузова, писанное вечером, ни приказание на завтрашний бой — не были обманом или средством возбуждения духа. Победа нравственная была несомненна». Первый набросок был тут же зачеркнут и заменен новым. «Бородинское сражение выиграно», — так начался новый вариант, в котором развивалась в иной редакции, но все та же мысль. Содержание второго варианта начала пятого тома: рассуждение о создавшейся для победившего русского войска необходимости отступить после Бородинского сражения «на один переход», анализ действий Кутузова, решившего отступать без сражения, и в этом была, по убеждению автора, «великая заслуга Кутузова — и едва ли был в России другой человек, имевший эту заслугу»; далее совсем кратко изложено описание совета в Филях. Так был написан вариант гл. II—IV. ³⁵⁹

Композиция дальнейшего текста первой части пятого тома сложилась не сразу. По сохранившимся рукописям, листы которых неоднократно переносились в разные места по мере перестройки содержания, трудно с абсолютной точностью определить последовательность композиционных перемещений, но некоторые соображения можно высказать. ³⁶⁰ Первоначально вслед за кратким сообщением о совете в Филях шел рассказ о Пьере, возвращавшемся после Бородинского сражения. В деревне под Можайском Пьер встретился с стариком и старухой, в доме которых он остановился. Эти старики являются как бы предшественниками Платона Каратаева. «Это был не старик, искусственный старик, каких мы видим в сословиях, не работавших физически, а это было олицетворение старости, спокойствия, отрешения от земной жизни, равнодушия. Взгляд его, звук и смысл его речей — всё говорило это, и Пьер в восторженном созерцании стоял перед ним». Во время дальнейшего пути от Можайска до Москвы Пьер узнал, что князь Андрей смертельно ранен и везут его позади, что «потери ужасны, что будет еще сражение перед Москвой, что в Филях собран огромный совет для решения участи Москвы». Но теперь «ничто из этого мира общих вопросов и в особенности войны не интересовало его». Пьер был спокоен, молчалив, напряженно думал. «Основанием его мысли были покойно умиравшие солдаты на батарее и старик, оставшийся в деревне».

Далее действие развивалось так: приезд Пьера в Москву, посещение им Растопчина, затем описание жизни Элен в Петербурге (в отличной от законченного текста редакции), Наполеон на Поклонной горе, сборы в доме Ростовых. Потом текст был переработан и перестроен. После краткого описания совета в Филях, закончившегося утверждением автора, что решение Кутузова отступить за Москву было именно то, «что должно было быть», Толстой перешел к следующим главам: оставление Москвы. Правильным действиям Кутузова он противопоставил неверное поведение Растопчина в эти дни и показал жителей, которые, невзирая на воззвания Растопчина, выезжали, потому что «под управлением французов нельзя было быть». С первого

же варианта эта глава создалась близко к завершенной редакции. «Всё, что совершилось, вытекало из сущности самого дела, сознание которого лежит в массах» — такой вывод сделал Толстой из своих размышлений об оставлении Москвы и перешел к продолжению действия романа. Следующие главы: привоз раненых в Москву, сборы в доме Ростовых, поездка Ильи Андреича к Растопчину с тем, чтобы узнать, «в каком положении находится дело Москвы», раненые в доме Ростовых, привоз к ним в последнюю ночь перед отъездом раненого князя Андрея, Ростовы в день отъезда, эпизод с Бергом, устройство раненых на подводы Ростовых, участие Наташи, выезд Ростовых (то есть гл. XII—XVII) — все довольно близки к завершенному тексту. Существенным отличием является лишь описание поездки графа Ростова к Растопчину, не дошедшее до печатного текста, и сцена у Сухаревой башни, проезжая мимо которой Наташа увидела Пьера в кучерском кафтане, идущего рядом с женщиной. Женщина эта, заметив высунувшееся лицо из кареты, сказала Пьеру, но он, погруженный в свои мысли, не сразу понял, что она ему говорила, а когда он посмотрел по ее указанию, «Ростовы были уже далеко, он не узнал их и не ответил на поклоны и крики Наташи из кареты». Непосредственно после отъезда Ростовых шли главы о Наполеоне на Поклонной горе, сравнение Москвы с опустевшим ульем (гл. XIX и XX), близкие к завершенной редакции.

И затем сюда была перенесена рукопись, содержащая рассказ о Пьере после Бородина и далее до посещения им Растопчина (гл. VІІІ—XI), рассказ о жизни Элен в Петербурге (гл. VI и VII), о Пьере в Москве — все это еще сильно отличалось от законченной редакции. Особенно много раз перерабатывалась глава о Пьере, составившая впоследствии гл. VIII. ³⁶¹ Затем были написаны сцены на улицах опустевшей Москвы, главы о Растопчине, об убийстве Верещагина (гл. XXI—XXV), очень кратко рассказано о входе французских войск в Москву и затем о Пьере на улицах Москвы. Для продолжения имелся материал в первой законченной редакции. Главы о посещении Пьером княжны Чиргазовой, о встрече с Долоховым, возвращении Пьера домой к Аксинье Ларивоновне, где он «ушел за свою перегородку, лег на постель и заплакал слезами злобы и унижения», и, наконец, описание встречи Пьера с французским офицером Пончини и его откровенный разговор с ним о себе и о своей любви к Наташе — всё это исправленная копия первой редакции.

В таком виде первая часть дошла до наборной рукописи; и, лишь правя ее, Толстой дописал еще три главы, посвященные Ростовым в Мытищах и свиданию князя Андрея с Наташей (близко к законченной редакции). Заключением первой части к моменту сдачи ее в набор служило краткое сообщение о Ростовых, которые не думали в то время о личном, об установившихся отношениях князя Андрея с Наташей, потому что «нерешенный, висящий вопрос жизни или смерти не только над Болконским, но над всей Россией заслонял все другие предположения». Наборная рукопись первой части пятого тома была сдана в типографию в конце февраля или в начале марта 1868 г. ³⁶²

Вторая часть начиналась с Пьера: Пьер бродил по улицам Москвы с намерением убить Наполеона; далее — сцены грабежа французскими войсками оставшихся жителей, вмешательство Пьера, спасение им ребенка, взятие Пьера в плен. Но тут же план изменен. Рукопись с рассказом о Пьере, закончившаяся взятием его в плен, была послана в набор дополнительно, как окончание первой части, которая теперь целиком содержала описание жизни Москвы с 26 августа по 3 сентября 1812 г.

Вторая часть пятого тома началась с жизни Петербурга в эти же дни, т. е. после Бородинского сражения. Нельзя установить точно, что именно из второй и третьей частей пятого тома было написано весною 1868 г. Ясно, однако, что продолжение этого тома уже было в рукописи, а первая часть печаталась. В письме от 21—23? марта, отвечая М. П. Погодину на его просьбу дать прочесть рукопись пятого тома, Толстой писал: «Пятая часть в корректурах есть начало, и она к вашим услугам, а рукопись моя невозможна для чтения». ³⁶³

Толстой продолжал напряженно трудиться над окончанием романа. «Я по уши в работе», ³⁶⁴ — писал он в то время. «Я спокоен и счастлив, как только можно, и внешними условиями жизни, и своим трудом, и, главное, семьей». ³⁶⁵ К концу апреля 1868 г. начало первой части было сверстано, и до 9 мая Толстой правил корректуры дальнейших глав первой части.

Вернувшись 10 мая в Ясную Поляну, Толстой проболел четыре дня, был «не в силах приняться за работу» и поэтому не мог послать продолжения рукописи, однако сообщал П. И. Бартеневу: «Я очень скоро буду совсем готов». ³⁶⁶ В том же письме Толстой послал дополнения к только что исправленным в Москве корректурам первой части пятого тома: к главам о возвращении Пьера из Можайска в Москву (гл. VIII), о жизни Элен в Петербурге (гл. VII), о Наполеоне на Поклонной горе (гл. XIX). ³⁶⁷ Из этих поправок явствует, какая часть текста уже печаталась.