Полное собрание сочинений. Том 19. Про братьев меньших
Шрифт:
* * *
Язык у животных может быть зрительным, слуховым, запаховым. Понаблюдайте за маленькими фараоновыми муравьями, если они осчастливили своим присутствием вашу кухню. Движутся как по нитке, шеренгой. По этой тропе ведет их запах. Такими же тропами шествуют муравьи и в лесу.
Запахами управляется сложная жизнь пчелиного улья и многих других сообществ. Но на «химическом» языке говорят не только насекомые. По запаху крупный хищник преследует жертву. Запахом очень многие звери метят свою территорию. В дальневосточной тайге мне показали даже «справочное бюро» — деревья, на которых разные звери оставляют свой запах. Естественно, эти запахи и «читаются» кто
А зрительные сигналы — язык животных открытых пространств. В Африке зебры стараются держаться вблизи жираф, которые со своей «колокольни» раньше других видят опасность. Слонов, буйволов, антилоп, носорогов часто видишь с сидящими на их спинах воловьими птицами или белыми цаплями. Птицы выбирают из кожи животных клещей и ранее, чем «хозяин», замечают опасность. Взлетели птицы — буйвол знает: надо насторожиться.
Некоторые антилопы прыгают вверх при опасности. Это способ увидеть врага и знак соседям: опасность! У антилопы Томпсона при опасности на боку начинает дергаться кожа с темной полоской меха — тоже сигнал соплеменникам.
В лесу далеко не увидишь. И тут на первое место выходит язык звуковой. Олени и лоси в брачную пору ревут. Лучшие певуны птичьего мира обитают в зарослях, где переговариваться можно только голосом. Нет голоса — барабанят по бокам крыльями (воротниковые рябчики) или стучат клювом (дятлы). Причем в реве, свисте, песнях, стуках и барабанной дроби закодировано многое не всегда доступное уху людей. Появился на участке дятла непрошеный гость, его сразу же опознают «по почерку». У каждого дятла сила и частота звуков как «отпечатки пальцев».
В звуковом языке животных можно заметить кое-что характерное для очень многих. «Дррр!..» — звучит барабанная серенада дятла. «Урр!..» — пугают конкурентов в пруду лягушки. Рррыкает лев, урчит кошка, ррычат собаки и волки. «Крру!»- кричит ворон, карркает ворона, в тревожных криках дрозда, сороки и сойки вы услышите это «ррр!», даже неженка соловей, исчерпав возможности отогнать соперника сильной мастерской песней, подскакивает к нему вплотную и, задрав хвостик, издает единственный звук: «Ррр!..». Прогоняя кошку, мы произносим: «бррысь!». И в крике «Урра!» есть этот рокот, и в слове «террор»… Все живое звучное «ррр!» воспринимается как знак тревоги, угрозы, силы.
* * *
На наш взгляд, голоса воробьев или, скажем, пингвинов все «на одно лицо». На самом деле именно голосом живые существа различаются больше всего. По голосу с первых же слов мы узнаем собеседника в разговоре по телефону. По голосу в оглушительном хоре находит пингвин подругу после многонедельной отлучки к морю.
Для воробьихи «ее» воробей чирикает иначе, чем все остальные. Самка морского котика в скопище одинаковых малышей своего находит по голосу, а он по голосу узнает мать.
Многие птицы, сидя в гнезде на яйцах, начинают подавать малышам голос. И они, уже издающие звуки в яйце, затихают, если подан сигнал опасности. Находясь в яйцах, они слышат друг друга, переговоры — «пора уже вылупляться!» — стимулируют всех появиться на свет в одно время. У японских перепелов эта синхронность поражает воображенье — перепелята покидают яйца в течение одного часа.
Особенно ответственны разговоры матери-воспитательницы в первые дни выхода малышей из гнезда (из логова). Малыш сигналит из зарослей: «Я здесь — покорми!». И мать с едой устремляется в нужное место. Но она внимательно наблюдает за обстановкой и, если возникла опасность, особым звуком заставляет малышей замереть.
Звуки опасности у всех животных обычно короткие. (Кабан гаркнет «Го!» — и сразу все врассыпную.) Но очень важно, чтобы сигнал услышали только свои. И лисица, например, подает его малышам, не открывая рта.
Многие тайны жизни постигает человек, научившись понимать язык животных. В принципе это доступно всем. Но это легенда, конечно, что древний царь Соломон понимал язык птиц и зверей. Этой мудростью чаще всего владеют пастух, охотник, ежедневно наблюдающие перекличку всего живого.
И издавна люди пытаются в своих интересах включиться в эти переговоры. Охотники, подражая звукам животных, могут подманить лося, оленя, селезня, рябчика. Имитируя писк мыши, можно подозвать кошку, подманить лисицу или сову. Можно научиться подражать волчьему вою, но тут одного подражания мало. Надо знать законы жизни волчьей семьи, знать, кто где находится в данный момент. Иначе волки не отзовутся и уж тем более на призывные звуки не прибегут. Животным же наш язык недоступен. Правда, можно услышать человеческие слова от ворона, попугая, скворца, известен даже говорящий слон. Но это лишь мастерство пересмешников — уменье без смысла воспроизводить отдельные слова и даже фразы нашего языка.
Фото автора. 1 марта 1996 г.
Нелюбимая всеми
(Окно в природу)
В древнем вулканическом кратере Нгоронгоро, как в Ноевом ковчеге, есть, кажется, все, чем богата Восточная Африка, — от слонов до крошечных антилоп дикдик. В галерее этих животных есть одно, по облику и повадкам очень непривлекательное.
Помню, мы стояли у края кратера после захода солнца. Дно чаши заполняла густевшая синева, и из нее доносился дикий хохот со странным жутковатым завыванием: «Ууу!» «Это гиены, — сказал наш спутник, местный зоолог, — завтра мы их увидим».
Мы их увидели неожиданно у вьющейся в травах речонки. Фотографируя лакавшую воду львицу, я вдруг заметил нечто, воскресившее в памяти карикатуры времен войны. Обликом этого зверя награждали фашистских вождей.
В каждом животном есть что-нибудь привлекательное. В этом не было. Слегка похожая на собаку, гиена отличалась от нее мешковатостью тела, несоразмерно высокими передними ногами, общей нескладностью всей фигуры с недлинным хвостом-метелкой. Набитый живот у гиены висел почти до земли, ноздристая курносая оконечность морды поблескивала клыками. Когда клыки обнажались, с них стекала слюна. Оскал зверя походил на улыбку порочного существа. «Вот укушу, и ничего мне не будет», — говорил весь облик бестии. Словом, это был зверь, каким пугают грешников, рисуя картинки ада.
Из-за куста вышла еще одна столь же устрашающе-живописная матрона и облизала подруге губы. Никакой боязни нашей машины.
Напилась и ушла за кусты львица. Гиены, проводив ее взглядом, спустились на песчаную отмель и тоже приникли к воде. Чепрачный шакал, прибежавший сюда же утолить жажду, вблизи мешковатых нерях выглядел щеголем — осанка, изящные линии тела, гладкая, лоснящаяся шерсть с темной полосой по спине.
Шакалы с гиенами живут бок о бок и частенько оказываются за «одним столом», когда пытаются поживиться около львов. Царь зверей к шакалам относится снисходительно, лишь отпугивает их, как мух. Говорят, шакалам львы даже специально оставляют что-нибудь «на зубок», гиен же и львы не любят — не просто злобно гонят их от добычи, но и пытаются сцапать и придавить, презрительно кинув на съеденье шакалам.