Полное собрание сочинений. Том 74. Письма 1903 г.
Шрифт:
* 332. С. П. Чижову.
1903 г. Декабря 4. Я. П.
Софронию Павловичу Чижову.
Дорогой брат,
Сейчас только узнал из вашего письма о том тяжелом гонении, кот[орое] вы переносите. Помоги вам бог переносить его с преданностью воле божией и сознанием того, что гонения эти не пропадут даром, а принесут свой плод и вашей душе и другим людям.
Посылаю вам 25 рублей. Когда понадобится еще, напишите. И вообще пишите о себе. Я помню, уважаю и люблю вас. Книги я просил выслать из Москвы1 и надеюсь, что они дойдут до вас.
Письма вашего, писанного в июле, я не получал.
Где ваша семья и где друзья ваши?
Письмо
Любящий вас брат Лев Толстой.
4 декабря
1903.
Печатается по копировальной книге № 6, лл. 4—5.
О Софроне Павловиче Чижове (р. 1862) см. г. 72, стр. 273.
Ответ на письмо от 18 ноября 1903 г. из Александровской тюрьмы, куда С. П. Чижов был заключен за «пропаганду штундизма в войсках». Чижов писал о своем переходе но этапу из Польши в Сибирь, о жизни в тюрьме> просил материальной поддержки и книг.
1 См. письмо № 333.
2 См. письмо № 334.
* 333. И. И. Горбунову-Посадову.
1903 г. Декабря 4. Я. П.
Дорогой Иван Иванович,
Податель этого письма самоучка, религиозный человек, желающий образоваться для борьбы с ложью церкви. Он мне представляется человеком серьезным. Примите его и помогите, чем можете — духовно своими указаниями и сближением с людьми, к[оторые] могут быть ему полезными.
Теперь другое дело. Я получил прилагаемое письмо Чижова (копия). Мож[ет] б[ыть], вы слышали про него. Это человек, ужасно много пострадавший за свои христианские убеждения. Я посылаю ему денег, а вы пошлите ему книг. Пошлите или прямо в тюрьму, или через Ив[ана] Ив[ановича] Попова, редактора Вост[очного] Обозрения в Иркутске. Если вы его не знаете, то пошлите от моего имени, прося его передать Чижову. Вот и всё. Привет вашей милой жене1 и свояченице,2 если она с вами.
Л. Толстой.
Печатается по копировальной кнпге № 6, лл. 4—5. Датируется по письмам к С. П. Чижову и И. И. Попову от 4 декабря,
1 Елена Евгеньевна Горбунова (р. 1878), писательница по вопросам воспитания, сотрудница «Посредника».
2 Екатерина Евгеньевна Короткова (р. 1879), медицинский работник.
334. И. И. Попову.
1903 г. Декабря 4. Я. П.
Дорогой Иван Иванович,
Пользуюсь вашим разрешением обращаться к вам за помощью лицам, нуждающимся в ней в Иркутске.1
В Александровской тюрьме содержится некий Чижов, которого я знаю за человека искренних и твердых христианских убеждений, за кот[орые] он перенес и продолжает нестп тяжелые гонения. Это человек в высшей степени почтенный, и мне бы очень хотелось всячески помочь ему. Я посылаю ему 25 р., кот[орые] будьте добры передать ему. Ив. Ив. Горбунов же пошлет ему книг. Ежели он пошлет их через вас, то, пожалуйста, не откажите и их доставить ему. А также и прилагаемое письмо. Для вас же прилагаю копию с его письма ко мне.
Любящий вас Л. Толстой.
4 дек. 1903.
Печатается по копировальной книге № 6, л. 6. Отрывок впервые опубликован в «Русских ведомостях» 1910, «№ 261 от 12 ноября. Опубликовано полностью в «Известиях московского литературно-художественного кружка», 2, М. 1913, стр. 32.
Иван Иванович Попов (1862—1942) в марте 1884 г. был арестован по делу Г. Лопатина, П. Ф. Якубовича (Л. Мелышина) и др. и в конце 1885 г. выслан в Забайкальскую область; был в ссылке по 1889 г. В 1894—1906 гг. редактировал иркутскую газету «Восточное обозрение». Автор несколькпх статей и воспоминаний о Толстом.
1 16 октября 1903 г. Попов был в Ясной Поляне; тогда и было получено это «разрешение».
335. М. С. Дудченко.
1903 г. Декабря 10. Я. П.
Очень рад был получить ваше письмо, дорогой Митрофан Семенович.
Я уже давно думаю о вас и о тех самых предметах, о которых вы пишете, самых важных в свете предметах. Я не только не изменил своего взгляда на необходимость удовлетворения самому своим самым первым потребностям, но живее, чем когда-нибудь, чувствую важность этого и свой грех неисполнения этого. Много было причин, отвлекших меня от этого исполнения, но не стану перечислять их, потому что главная причина — только моя слабость, мой грех. И потому получение вашего письма было для меня духовною радостью: обличение и напоминание. Одно меня утешает, это то, что, живя дурно, я не обманываю, не оправдываю себя и никогда не говорил себе, что я могу освободить себя от этого труда потому, что пишу книги, а всегда сознавал то, что вы говорите, — что как мне нужно прочесть хорошую книгу, так нужно и тому, кто будет за меня работать; и что точно так же, если я могу написать хорошую книгу, то есть сотни и тысячи людей, которые написали бы лучшие книги, если бы не были задавлены и забиты работой. Так что я не только не несогласен с вами, но сильнее, чем когда-либо, чувствуя свой грех и страдая от него, признаю первостепенную важность отрицания права пользоваться для себя вынужденным трудом другого человека.
Думая и слыша о вас от Евгения Ивановича,1 я сознавал всю тяжесть вашего положения и вместе с тем не переставал завидовать вам. Не унывайте, милый друг. «Претерпевый до конца спасен будет» относится именно к вашему положению.2 Думаю, что никакая суета не может помешать правильно мыслить (что я вижу по вашему письму). Мешает правильному мышлению только праздность и роскошь, и это я чувствую часто на себе. Как ни кажется странно и недобро то, что я, живущий в роскоши, позволяю себе советовать вам продолжать жить в нужде, я смело делаю это, потому что ни на минуту не могу усумниться в том, что ваша жизнь есть жизнь хорошая перед своей совестью, перед богом, и потому самая нужная и полезная людям; а что моя деятельность, как бы она ни казалась полезной некоторым людям, теряет, хочется думать, что не всё, но уже наверное самую большую долю своего значения, вследствие неисполнения самого главного признака искренности того, что я исповедую. На днях был у меня умный и религиозный американец Брайян3 и спрашивал у меня, почему я считаю необходимой ручную, простую работу. Я сказал ему почти то же, что вы пишете: что, во-первых, это признак искренности признания равенства людей; во-вторых, это сближает нас с большинством людей рабочих, от которых мы отгорожены стеной, если пользуемся их нуждой; в-третьих, это дает нам высшее благо спокойствия совести, которого нет и не может быть у искреннего человека, пользующегося услугами рабов. Так вот мой ответ на первый пункт вашего письма.
Теперь о втором, самом трудном — религиозном воспитании. В воспитании вообще, как в физическом, так и в умственном, я полагаю, что главное — не навязывать ничего насильно детям, а выжидать и отвечать на возникающие в них требования; тем более это нужно в главном предмете воспитания — в религиозном. Как бесполезно и вредно кормить ребенка, когда ему есть не хочется, или навязывать знания по предметам, которые его не интересуют и ему не нужны, так тем более вредно внушать детям какие-нибудь религиозные понятия, о которых они не спрашивают, и большей частью грубо формулировать их и нарушать этим то религиозное отношение к жизни, которое в это время, может быть, бессознательно возникает и устанавливается в ребенке.