Полное собрание сочинений. Том 83

Толстой Лев Николаевич

Прощай, душенька, обнимаю тебя и дтей.¹²

Таня¹³ всхъ тревожнй, когда я думаю о нихъ. Таня, не будь же тревожна, а будь какъ Варенька¹⁴ или какъ миндальное масло. —

Вдь вс глупости и увлеченья, будутъ или не будутъ, пройдутъ и не оставятъ никакихъ слдовъ, а огорчить кого-нибудь не пройдетъ.

Сютаева¹⁵ портретъ, разумется, заброшенъ, а можно бы кончить на масляниц. —

На конверте: Москва Пречистенка, Денежный переулокъ,¹⁶ домъ Волконской.¹⁷ Графин Софь Андревн Толстой.

Печатается по автографу, хранящемуся в АТБ. Впервые опубликовано по копии,

сделанной С. А. Толстой, в ПЖ, стр. 147—148. Датируется на основании почтового штемпеля: «Москва. 4 февраля 1882».

¹ А. С. Орехов.

² Леонид Дмитриевич Урусов.

³ Станция Сызрано-Вяземской железной дороги, в 48 верстах от Тулы.

⁴ Иван Иванович Раевский (1835—1891), сын помещика Ивана Артемьевича Раевского и Екатерины Ивановны, рожд. Бибиковой; в 1857 г. окончил математический факультет; помещик Епифанского, Данковского и Каширского уездов; с 1861 г. женат на Елене Павловне Евреиновой (1840—1907). С Толстым познакомился студентом на гимнастике Пуаре в Москве в 1850-х гг. Был с ним на «ты». С 1868 г. жил в имении Бегичевке, Данковского уезда, где в 1891 г. организовал совместно с Толстым центр для помощи голодающим. Умер в разгаре борьбы с голодом, захворав сильной инфлюэнцей. Толстой написал некролог Раевского, опубликованный в «Красном архиве» за 1924 г., № 6. См. статью А. М. Новикова; «Л. Н. Толстой и И. И. Раевский» («Международный Толстовский альманах», М. 1909), также ПС, стр. 436—437. На маслянице 1882 г. Толстой поехал к Раевскому, но с дороги вернулся в Ясную поляну.

⁵ Петр Павлович Шентяков (р. в 1858 г.), жил шорником у Толстых.

⁶ Мария Афанасьевна Арбузова, няня старших детей Толстого.

⁷ Агафья Михайловна (1808—1896), крепостная горничная Пелагеи Николаевны Толстой, рожд. кж. Горчаковой, бабки Толстого. Описана Толстым «в Детстве и Отрочестве» (Гаша). Последние годы жизни ухаживала за собаками и щенками. О ней см.: И. Толстой, «Мои воспоминания» 1914, стр. 18—24. Т. Л. Сухотина-Толстая «Друзья и гости Ясной поляны». М. 1923, стр. 111—121.

⁸ Revue des deux mondes — французский журнал (основан в 1829 г.); популярный за границей и в России.

⁹ Статья «Так что же нам делать?»

¹⁰ В комнате, где жила и умерла Татьяна Александровна Ергольская.

¹¹ С. А. Толстая писала 4 февраля 1882 г.: «Получила сегодня твое тихое, покорное, но видно, что счастливое по твоему расположению духа — письмо, милый Левочка. Нет, не вызываю я тебя в Москву, живи сколько хочешь; пусть я одна уж сгораю, зачем же двум: ты нужней меня для всех и вся..... Наслаждайся тишиной, пиши и не тревожься; в сущности всё то же при тебе и без тебя, только гостей меньше. Вижу я тебя редко и в Москве, а жизнь наша пошла врозь. Впрочем, какая это жизнь — это какой-то хаос труда, суеты, отсутствия мысли, времени и здоровья и всего, чем люди живы» (ПСТ, стр. 174).

¹² В 1882 г. у Толстого были следующие дети: Сергей, Татьяна, Илья, Лев, Мария, Андрей, Михаил и Алексей (р. 31 октября 1881 г., ум. 18 января 1886 г.).

¹³ 2 февраля 1882 г. С. А. Толстая писала: «Таня тоже стремится веселиться», а 6 февраля ночью, в четыре с половиной часа, С. А. Толстая после описания бала у Лярских, добавляет: «Таня приехала в восторге».

¹⁴ В. В. Нагорнова.

¹⁵ Василий Кириллович Сютаев (1819—1892), крестьянин д. Шевелино, Новоторжского уезда, Тверской губернии. Сектант — проповедник. Общение с ним имело большое влияние на Толстого в период его религиозных исканий; Толстой познакомился с ним в 1881 г. О Сютаеве см. гл. XIV статьи Толстого «Так что же нам делать?» и Шохор-Троцкого «Сютаев и Бондарев» («Толстовский ежегодник 1913 года»). Одновременно с И. Е. Репиным Т. Л. Толстая писала портрет с Сютаева.

¹⁶ В настоящее время Малый Левшинский пер., дом № 3.

¹⁷ В доме кн. Волконской Толстые жили зиму 1881—1882 гг.

189.

1882 г. Февраля 4. Я. П.

3 часа дня, четвергъ.

Сейчасъ получилъ твое письмо,¹ милый другъ, и очень радуюсь, что у тебя все было пока хорошо. Обо мн не безпокойся. Мн очень хорошо у Алекся, и я, должно быть, и не перейду въ домъ. Я заходилъ нынче, — едва ли нагрется достаточно и такъ, чтобы не было угару. Я этаго самъ боюсь. Нездоровъ я не былъ, но какъ то слабъ — спина немного болитъ и голова. И отъ этаго я не похалъ къ Раевскимъ — энергіи не было. Вчера еще болла голова. Нынче, несмотря на ужасную метель — теплую, голов лучше, и только вялъ. Плохо работаю. Зато отдыхаю нервами и укрпляюсь. Мужиковъ, я сказалъ Ал[ексю], что я не могу принимать, и никто, кром нищихъ, кот[орыхъ] я не видалъ, — не былъ.

Вчера спалъ одинъ, и очень хорошо. Свечера Аг[аья] Мих[айловна] усыпительно болтала.

Я думаю, что лучше, спокойне мн нигд бы не могло быть. Ты вчно въ дом и въ заботахъ семьи не можешь чувствовать ту разницу, какую составляетъ для меня городъ и деревня. Впрочемъ, нечего говорить и писать въ письм; я объ этомъ самомъ пишу теперь, и ты прочтешь ясне, если удастся написать.²

Главное зло города для меня и для всхъ людей мысли (о чемъ я не пишу) это то, что безпрестанно приходится или спорить, опровергать ложныя сужденія, или соглашаться съ ними безъ спора, что еще хуже. А спорить и опровергать пустяки и ложь — самое праздное занятіе, и ему конца нтъ, п[отому] ч[то] лжей можетъ быть и есть безчисленное количество. А занимаешься этимъ, и начинаешь воображать, что это дло, а это самое большое бездлье. — Если же не споришь, то что-нибудь уяснишь себ такъ, что оно исключаетъ возможность спора. А это длается только въ тишин и уединеніи. — Я знаю, что нужно и общеніе съ подобными себ, и очень нужны и мои три мсяца въ Москв, съ одной стороны, мн дали очень много, не говоря уже объ Орлов,³ Ник[ола] [едорович,]⁴ Сютаев, — ближе узнать людей, общества даже, кот[орое] холодно осуждалъ издалека, мн дало очень много. И я разбираюсь со всмъ этимъ матерьяломъ. — Перепись⁵ и Сютаевъ уяснили мн очень многое.

Такъ не безпокойся обо мн. Случиться все можетъ и везд, но я здсь въ условіяхъ самыхъ хорошихъ и безопасныхъ. Дай Богъ, чтобы у тебя все было хорошо. Цлуй дтей. Налажено все хорошо, но боюсь, масляница возьметъ свое и засуетятъ они тебя. Тан врно ужъ теперь придумалось удовольствіе, да и врно не одно. А и не придумается, то только лучше для нея и для насъ. Зачмъ она молодымъ людямъ подаетъ руку, не поворачиваясь къ нимъ и съ какимъ-то зврскимъ выраженіемъ? —

Ты, Таня, понимай, что если я пишу это, то потому, что я тебя вижу какъ живую передъ глазами, а вижу я такъ только тхъ, кого очень люблю.

Прощай, душенька, писать нечего. Говорить — говорилъ бы до тхъ поръ, пока прибжали бы Андрюша и Миша мшать, а писать нечего. Няня варитъ мн супъ въ горшк изъ курицы, сама приноситъ и твердо стоитъ, какъ у обдни. Вчера была каша и солонина. Въ Тул я купилъ себ вина благо и калачей. Нынче привезли свжихъ. Яйца свжія. Сплю я на диван деревянномъ съ матрасомъ, клоповъ нтъ. — Нынче Митрофанъ⁶ продалъ Балабенка за 65 р[ублей]. За Гндаго даютъ 110 р[ублей]. Если погода будетъ хороша и поработаю хорошо, то съзжу въ Тулу. Урусовъ и не знаетъ, что я въ Ясной. Если будутъ интересныя письма, сообщи мн.

Прощай, милая, пиши каждый день и я тоже.

Т.

На конверте: Москва. Пречистенка. Денежный переулокъ. Графин Софь Андревн Толстой.

Печатается по автографу, хранящемуся в АТБ. Впервые отрывок из письма опубликован в Б, II, стр. 418—419; полностью — по копии, сделанной С. А. Толстой, в ПЖ, стр. 149—150. Датируется на основании пометы Толстого «четверг», который падал на 4 февраля 1882 г.

¹ От 2 февраля. В нем С. А. Толстая писала: «Пока не узнаю из твоего письма, как ты устроился в Ясной, я не успокоюсь; да и хорошо не будет, где и как жить, да еще работать! И будут тебя осаждать со всех сторон мужики, как в прошлом году, и опять времени не будет. А вечером, один, без удобств, без привычной пищи; как ты можешь жить один, неужели гебе хорошо?» (не опубликовано).