Полное собрание стихотворений
Шрифт:
Как будто бы войной против нее пошли.
На палку куча наступала,
А палка между тем всё кучу разрывала.
Сатирой тронь дурных писцов —
Не оберешься бранных слов.
ПРИВЯЗАННАЯ СОБАКА{*}
В неволе неутешно быть;
Как не стараться
Да надобно за всё подумав приниматься,
Чтобы беды большой от малой не нажить.
Собака привязи избавиться хотела
И привязь стала было рвать;
Не рвется привязь; грызть ее — и переела.
Но тою ж привязью опять,
Которой связанны концы короче стали,
Короче прежнего собаку привязали.
ХИТРЕЦ{*}
Когда-то в Лондоне хитрец один сыскался,
Который публике в листочках обещался,
Что в узенький кувшин он весь, каков он есть,
С руками
И с ногами
В такой-то день намерен влезть.
При чем кувшину он рисунок прилагает,
Почтенных зрителей покорно приглашает
За вход по стольку-то платить;
Начало ровно в шесть часов имеет быть.
Пошли по городу листы. «Ба! что такое?
В кувшин залезть? Что он, с ума сошел? Пустое!
Где это слыхано? Да и дурак поймет,
Что способу тут нет,
Хоть как ни стал бы он ломаться.
Однако, чтобы посмеяться,
Пойдем и поглядим, что это за чудак».
Уж с чернью взапуски кареты поскакали;
И едучи купец с милордом доказали,
Что нет физической возможности никак
Ему в кувшине уместиться.
«Положим, — говорит
Купеческа жена, — что это он смудрит
И как-нибудь в кувшин втеснится;
Да вот что мудрено: как в шейку-то пролезть?
Однако же пора: уж без четверти шесть.
Эй, кучер, погоняй!» — Полгорода, собравшись,
Почти без памяти на тот кувшин глядит,
Который хитреца великого вместит.
«Что ж? скоро ли? — один другому
Пора бы уж начать». Кто палкою стучит,
Кто топает ногой. Но, долго дожидавшись,
Узнали, что хитрец и с деньгами пропал.
Каких, подумаешь, обманов не бывает!
Тот тем, другой другим обманщик промышляет.
Вот я у нас такого знал,
Который о себе в народе насказал,
Что может видеться с духами,
Всем их показывать и с ними говорить,
Болезни все лечить
Одними порошками.
И собирались тож к нему смотреть духов,
И порошки его в болезнях принимали,
Однако же духов, как слышно, не видали;
А от чудесных порошков
Скоряе, нежели от прочих, умирали.
СОЛОВЕЙ И ВОРОНЫ{*}
Кто как ни говори, что будто нет страстей
В животных и других, какие меж людей,
А зависть в них бывает,
И, может быть, людской еще не уступает.
Свист соловья каков, известно без того,
Чтобы хвалить его.
Что ж? Вздумай на него воронья чернь озлиться
Из зависти, что он, когда бы петь ни стал,
Всех голосом своим прельщал.
«Нам должно, — говорят друг другу, — согласиться,
Чтоб соловью не дать уж больше отличиться,
Всем вместе с ним запеть, когда он петь начнет,
То голос весь его за нашим пропадет;
А если он и тут над нами верх возьмет,
Так будем сказывать, что дурно он поет,
Всем тем, которые ни стали б им прельщаться.
Что, долго ли ему и впрям торжествовать,
А нам с стыдом пред ним, воронам, оставаться?»
И только соловей свистать —
Воронье стадо ну кричать!
Но голос соловья не только не терялся, —
Приятнее еще по роще раздавался.
Другой бы голос, может быть...
Да голос соловья хотели заглушить!
Теперь хотел бы я спросить,
Кого с воронами поставить здесь в сравненье?