Полнолуние
Шрифт:
Я попрыгал на месте – ничего не звенело, не брякало. Ничего не могло неосторожным звуком выдать в лесу мое присутствие.
Николай Сергеевич внимательно наблюдал за моими приготовлениями. Да, кстати: шторы на окнах старик плотно задернул еще до того, как я начал переодеваться. Предусмотрителен, что и говорить. И план наших действий мы оговорили заранее, за ужином: я шустрю в лесу, он – сидит дома. Но начеку. Хотя у нас обоих были большие сомнения насчет того, что моя сегодняшняя вылазка даст хоть какие-то результаты. Боюсь, мне придется еще не одну
– Зеленый берет, да и только. Операция против медельинского наркокартеля, – усмехнулся он и добавил, посерьезнев:
– Все верно, Кирилл. Опасное у тебя сегодня может быть свидание. И не возражай – я знаю, что говорю.
Я промолчал – крыть было нечем.
Он протянул мне фляжку с горячим чаем и бутерброды, завернутые в фольгу. Это тоже могло мне пригодиться: я предполагал пробыть в лесу до самого рассвета.
– Подожди, я сейчас вернусь, – сказал он и вышел.
Я засунул бутерброды в боковой карман на липучке, а флягу повесил на ремень.
Вернулся Николай Сергеевич, держа в руках мощное помповое ружье – я так понимаю, из своей коллекции огнестрельного оружия. Из домашнего арсенала.
– Видел такое? – спросил он, протягивая мне ружье.
– Видел. "Моссберг-590 Интимидатор". Двенадцатый калибр, – ответил я, взвешивая ружье на руке.
Замечательное оружие, особенно для ближнего боя. Да и внешне выглядело оно великолепно: серебристо-серая поверхность металла, длинная, почти доходящая до дульного среза ствольная коробка.
И стоит, насколько я знаю, немало – долларов восемьсот. Старик бросил на стол две нераспечатанные коробки пулевых патронов "бреннеке".
– Может быть, лучше тебе дать обычную двустволку или многозарядный карабин под патрон 7,62? – задумчиво сказал он. – Наверное, тебе было бы попривычнее.
– Ну, эту штуку я тоже достаточно хорошо знаю, – сказал я, похлопав "моссберг" по прикладу. И пояснил:
– Приходилось пользоваться. У меня почти такой же – "Моссберг-500 Маринер". И потом, если понадобится стрелять, на близком расстоянии она будет понадежней. Да и помощнее.
– Гляди сам. Тебе виднее.
Да, мне будет виднее. Но это меня совсем не радовало. Ничего себе – отправиться охотиться на человека, который может оказаться твоим братом. Веселенькая перспектива. Хотя я до сих пор отказывался верить, что этот маньяк – мой брат. И потом, честно говоря, я надеялся, что справлюсь с ним без стрельбы и доставлю тепленького из леса в поселок. Передам, так сказать, в руки правосудия.
Я вскрыл коробку с патронами. Засунул в "моссберг" один патрон. Передернул затвор, загнав его в патронник. Потом зарядил еще восемь патронов и поставил оружие на предохранитель. Остальные патроны рассовал по карманам. Теперь в ружье было девять патронов – на один больше, чем обычно в него вставляют. Старая военная хитрость – именно он может мне пригодиться. Ей меня научили еще зеленым салабоном, в учебке спецназа. Я вскинул "моссберг" и проверил прицел.
– Нет, это точно будет получше, – сказал я. – Если действительно посмеет напасть, я разнесу его в клочья.
– Кого это разнесут в клочья? – раздался удивленный знакомый голос у меня за спиной.
Мы с Николаем Сергеевичем обернулись.
Перед нами стояла Стася. Стояла она чуть скособочившись, потому что через плечо у нее на ремне висела большая, туго набитая спортивная сумка. Стася изумленно переводила взгляд с меня на старика и обратно. Больше конечно же она смотрела на меня – и немудрено, если учесть мою раскрашенную, как у индейца, физиономию и устрашающий боевой наряд. Да еще помповую пушку в руках.
– Так все же – кого вы собрались прикончить, а, друзья? – повторила она вопрос.
– Что ты здесь делаешь, Станислава? – наконец пришел в себя Николай Сергеевич.
– Зашла на огонек, как видишь. Но ты не ответил на мой вопрос, дед.
– Нет уж, подожди, – слегка повысил голос Николай Сергеевич. – Позволь мне сначала узнать: что происходит? Почему ты с сумкой? Почему ты не в Москве? Ты же мне сказала сегодня днем по телефону, что уедешь вместе с родителями?!
– Слишком много вопросов, дед, – вздохнула она и скинула сумку на пол. – А ответ один: я не поехала с ними. Уточняю: не поехала без тебя. И не поеду. А ты что, Кирилл, решил объявить небольшую войну? И кому же? – повернулась она ко мне.
– Вы что же – уже знакомы? – удивленно посмотрел на меня старик.
– Э-э-э, видите ли, Николай Сергеич… – промямлил я, не зная толком, что и сказать.
– Мы случайно повстречались сегодня днем, – решительно объявила деду Стася. – К тому же ты нас познакомил давным-давно, не так ли?
– Вообще-то так. Но, Станислава, ты же обещала уехать!
– Дед, ты просто невыносим. Я же тебе все объяснила. Никуда я не еду. Вернемся к нашим баранам: что здесь происходит и кого это вы решили грохнуть?
– Станислава! – повысил голос старик.
Но она плевать хотела на строгий голос деда. Подошла ко мне и осторожно потрогала рукоятку ножа, висящего у меня на поясе.
– Кажется, с легкой руки моего любимого дедули ты решил выйти на тропу войны, – сказала она. – И я догадываюсь, для того, чтобы прикончить, а еще лучше – словить неуловимого алпатовского Чикатило. Каковой может оказаться твоим пропавшим братцем. Так вот для чего ты сюда приехал, да?
– Да, – кивнул я.
– Дед тебя вызвал?
– Да, – повторил я.
– Понятно, господин охотовед.
Она оглядела нас и добавила:
– Молодцы. Отличники боевой и политической подготовки. Ну а теперь, товарищи робин гуды, рассказывайте, что вы затеяли. Я ведь вас с поличным застукала. Рассказывайте, не стесняйтесь – все свои.
Мы с Николаем Сергеевичем переглянулись. Делать было нечего – и мы все ей рассказали. Опуская лишь несущественные подробности. Тем более что Стася сама уже многое знала.