Шрифт:
Все права защищены. Никакая часть данной книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме без письменного разрешения владельцев авторских прав.
Предисловие к расширенной версии
Представленная здесь расширенная версия книги «Жизненный цикл завершен», в отличие от более раннего издания, содержит описание элементов девятой стадии жизненного цикла, отсутствующей в оригинальной концепции психосоциального развития Эрика Эриксона. Появление в книге нового материала требует небольшого автобиографического комментария.
Прежде чем говорить о восьмой стадии жизненного цикла, как мы с Эриком себе ее представляли, я бы хотела поделиться с вами историей о том, как возникла сама идея этой стадии.
В
Мы принялись за работу с огромным энтузиазмом. Эрик сам несколько лет занимался практикой детского психоанализа и находился в Калифорнии именно потому, что участвовал в долгосрочном исследовательском проекте Калифорнийского университета в Беркли, посвященном проблемам детства. Я занималась воспитанием наших троих детей и домашним хозяйством. Мы были убеждены, что знаем все о ранних стадиях развития и уж тем более о трудностях и задачах среднего возраста, в котором мы оба пребывали, о браке и родительстве. Поразительно, каким самонадеянным всезнайкой может чувствовать себя человек, находясь в круговороте «непереваренных» взаимоотношений.
Тщательно подобранные слова были вписаны в вычерченные ячейки схемы – весь жизненный цикл мы поместили на один бумажный лист. Никаких уточнений и определений мы не давали. Со временем схема разрослась и, конечно же, наполнилась солидным содержанием. Я всегда была убеждена, что схему жизненного цикла нужно рассматривать в переплетении всех элементов или, что еще полезнее, перенести эти элементы самостоятельно.
Незадолго до конференции в Белом доме Эрик был приглашен представить свои «стадии» перед группой психологов и психиатров в Лос-Анджелесе. Это была прекрасная возможность обсудить и опробовать на специалистах подготовленный для конференции материал. Мы планировали доехать до ближайшей железнодорожной станции, где Эрик должен был сесть на поезд до Лос-Анджелеса. Я же должна была сразу же вернуться оттуда домой к детям.
Поездка из Беркли-Хиллз до железнодорожного вокзала в Южном Сан-Франциско была довольно долгой, и мы использовали это время, чтобы обсудить и доклад, и схему. Тогда же мы с радостью отметили, что, когда Шекспир писал свои великие «Семь возрастов человека», он ни одним словом не упомянул стадию игры, третью стадию в нашей более полной модели. Какой странный парадокс! Невероятно, чтобы он был так слеп, что не увидел, какое значение имеет игра в жизни каждого ребенка и каждого взрослого. Какими мудрецами мы себя чувствовали!
Я позволю себе напомнить вам, что гениальный бард пишет о возрастах человека. Обратите внимание, какую удручающую картину старости он рисует.
Весь мир – театр В нем женщины, мужчины – все актеры. У них свои есть выходы, уходы, И каждый не одну играет роль. Семь действий в пьесе той. Сперва младенец, Ревущий горько на руках у мамки… Потом плаксивый школьник с книжной сумкой, С лицом румяным, нехотя, улиткой Ползущий в школу. А затем любовник, Вздыхающий, как печь, с балладой грустной В честь брови милой. А затем солдат, Чья речь всегда проклятьями полна, Обросший бородой, как леопард, Ревнивый к чести, забияка в ссоре, Готовый славу бренную искать Хоть в пушечном жерле. Затем судья С брюшком округлым, где каплун запрятан, Со строгим взором, стриженой бородкой, Шаблонных правил и сентенций кладезь, — Так он играет роль. Шестой же возраст — Уж это будет тощий Панталоне, В очках, в туфлях, у пояса – кошель, В штанах, что с юности берег, широких Для ног иссохших; мужественный голос Сменяется опять дискантом детским: Пищит, как флейта… А последний акт, Конец всей этой странной сложной пьесы — Второе детство, полузабытье: Без глаз, без чувств, без вкуса, без всего [1] .1
Шекспир Уильям. Как вам это понравится. Акт 2, сцена 7 / Пер. Т. Щепкиной-Куперник // Шекспир У. Полное собрание сочинений в 8 т. Т. 5. – М.: Государственное изд-во «Искусство», 1959. – С. 47–48.
Держа на коленях нашу схему, пока Эрик вел машину, я вдруг почувствовала, что что-то в ней не так. Шекспир, как и мы, назвал семь стадий, но он пропустил одну очень важную. Может быть, и мы что-то упустили? И тут с поразительно ясностью я поняла, в чем же мы ошиблись: мы забыли «нас», наших детей и новую книгу Эрика «Детство и общество». Наша схема семи стадий жизненного цикла сразу после «Интимности» (стадия шесть) перепрыгивала к «Старости» (стадия семь). Конечно же, между шестой и седьмой стадией должна была быть еще одна, но какая? Времени оставалось мало. Но вскоре решение было найдено, и седьмой стадией стала «Генеративность/стагнация», за которой уже следовала «Старость» с ее силой мудрости и цельности, формирующимися к восьмой стадии.
Сложно осознать, в какой точке жизненного цикла ты находишься и какие перспективы перед тобой открываются, будучи внутри одного из них. Признали ли мы собственную старость, когда она приблизилась к нам? Очень, очень медленно мы стали осознавать особенности восьмой стадии.
Восьмая стадия
Согласившись с присутствием генеративности в нашей схеме, после выступления на конференции в Белом доме мы вновь с головой погрузились в воспитание детей, путешествовали, искали гранты, занимались научными исследованиями и другими многочисленными делами. Несмотря на то что постепенно энергии становилось все меньше, мы продолжали гонку, пока старость не дала о себе знать по-настоящему. Некоторое время мы не принимали всерьез ее сигналы, и друзья поддерживали нас в нашей беззаботности.
Когда Эрик написал свой «Жизненный цикл завершен», он еще не вступил в свое девятое десятилетие. Лишь после восьмидесяти мы начали признавать свой статус стариков. И мне кажется, мы не сталкивались с трудностями возраста до того, как подошли к своему девяностолетию.
До этого момента в нашей жизни не было неразрешимых проблем. Но когда нам стукнуло девяносто, мы проснулись в чужой стране. Все предвестники старости, которые совсем недавно мы находили странными или даже забавными, вскоре обернулись неизбежной – и довольно неприятной – реальностью.
На стадии инеративности нельзя представить себе, что дорога когда-то будет пройдена до конца, и ты как должное принимаешь время, которое у тебя впереди. В девяносто лет перспектива меняется – она ограниченна и неясна. Смерть, когда-то предполагаемая, но не вызывавшая особой тревоги, теперь подобралась совсем близко.
Мы были женаты уже шестьдесят четыре года, когда Эрику исполнилось девяносто один. После перенесенной операции на тазобедренном суставе он углубился в себя и тихо отошел от дел. Он не впал в депрессию или растерянность, а остался наблюдательным и благодарным по отношению ко всем, кто о нем заботился. Всем нам следует принимать свою старость с такой мудростью и благородством. Теперь, когда мне исполнилось девяносто три года, я испытываю множество неизбежных проблем медленного старения. Я занимаюсь делами, я умиротворена и я благодарна. Я очень хочу довести до конца переосмысление последней стадии, пока эта задача не станет для меня непосильной.