Полный трындец, или Феникса вызывали?
Шрифт:
Марциус всю дорогу клевал носом, постепенно и меня укачало. Однообразный пейзаж навевал скуку и сон. Да и книга закончилась. Я закрыла глаза, пытаясь осознать все, что прочитала, и соотнести это с тем, что видела и слышала от Хармса и Марциуса. Но незаметно для себя уснула.
Проснулась от резкого подскока фургона. Машинально ухватилась за руку горгула. Оказывается, я сладко спала, положив голову на плечо своего нового друга. Он так и сидел в той же позе, в которой я его запомнила. Сколько
Наши взгляды пересеклись. Я почувствовала неловкость и отодвинулась.
— Извини, не знаю, как так получилось, что уснул. — Я потерла глаз. — У тебя, наверное, ноги затекли?
И опустила взгляд вниз.
Полукровка не носил обувь. С такими когтями ни в какие сапоги не влезешь, да и размерчик у его ноги приличный.
— Все в порядке, — Хармс смущенно отвел взгляд в сторону.
Но я понимала, что доставила ему неудобства.
— Почему не разбудил?
— Ты выглядел уставшим, не хотел беспокоить, — сдержанно ответил он.
Мне была приятна забота друга. Несмотря на то, что его тело затекло, он не двигался, только чтобы я не проснулась. От такого внимательного отношения на душе потеплело.
— И как долго я бессовестно использовал твое плечо? — заулыбалась я. При вознице приходилось вести себя и говорить как парень. — Небось, голова тяжеленная?
У меня самой немного затекли суставы, явно не меньше часа продрыхла. Но зато теперь чувствовала себя заметно отдохнувшей.
Довольная, я потянулась, разминая плечи, и поймала движение на посветлевшем лице полукровки. Он явно улыбался под маской.
— Я даже не почувствовал, так что не волнуйся.
— Все равно спасибо, что дал выспаться, — поблагодарила я. — В следующий раз, — похлопала по своему плечу, — можешь смело использовать.
— Пожалуйста, но боюсь, моя голова намного тяжелее твоей, — ответил парень и вновь замолчал.
Но я знала, что он улыбается.
К вечеру мы достигли столицы Леронии — Даадамара. Марциус отлично ориентировался в городе, да и как могло быть по-другому. Он ведь работал в академии.
Фургон доставил нас на постоялый двор, профессор расплатился с возницей, а потом снял две комнаты: одну для себя и Хармса, вторая досталась мне.
После скромного ужина он пожелал мне хорошенько выспаться.
— Завтра утром отправляемся в академию.
Потом с сомнением глянул на подросшего за день Паштета и добавил:
— А эту птичку пора отпустить.
— Нет! Он еще маленький! — присев на корточки, я обняла питомца, и тот потерся лбом о мой лоб. — Он пропадет без меня!
Носить его на руках я уже не могла. За это время он достиг размера взрослого ротвейлера и стал довольно упитан.
Марциус обреченно вздохнул:
— Злата,
— Ну… — я смущенно задумалась. — Да, как раз хотела об этом поговорить. Он же не съел столько, чтобы вымахать таким за три дня!
— Потому что он питается твоей магией.
Глядя на мою отпавшую челюсть, Марциус спокойно продолжил:
— Да, я же тебе говорил, что это магическое существо. Самки альфинов генерируют магию и кормят ею детенышей, а самцы приносят мясо. В нашем случае ты заменила ему и мать, и отца. Стала для него источником питания.
— Но я ничего не заметила…
— Конечно. Потому что не знаешь, что замечать. Будь ты слабее, то уже почувствовала бы недомогание.
— И что же мне делать? Я не могу с ним расстаться. Взгляните, и он не хочет уходить от меня!
Мне не хотелось отпускать Паштета, это было равносильно тому, что вырвать собственное сердце. Уж слишком я привязалась к этому малышу, который уже почти доставал головой мне до бедра.
— Могу дать совет, — Марциус покачал головой. — Но решение должна принять ты сама. Скоро он станет опасен для людей, как любой хищник. Купи ему поводок и ошейник и приучай к послушанию. Но если боишься, что не справишься с воспитанием, то лучше отпусти сейчас, пока не поздно.
Я крепче обняла альфина и подняла на профессора умоляющий взгляд.
— Пусть поводок. Я должна попытаться.
Позже, уже лежа в кровати, я вспомнила слова Марциуса. Разум подсказывал, что старик прав. Альфин слишком быстро растет. Это сейчас он игривый котенок, а завтра станет кровожадным тигром, охочим до мяса. Но сердце уже прикипело к нему и не желало мириться с потерей.
Эту ночь Паштет остался на коврике у кровати. Но я так вздыхала и ворочалась, что разбудила его.
Альфин поднялся, встал передними лапами на кровать и заглянул мне в лицо. Что-то с досадой курлыкнул, потом боднул головой в плечо, мол, подвинься.
Я освободила ему место. Мой питомец тут же забрался ко мне в кровать. Словно домашний кот вывалил на меня пушистые лапки и замурлыкал.
Конечно, технически это было не мурлыканье. Больше похеже на воркование голубя.
— Прости, — я почесала его под клювом, зная, что ему это очень нравится, и со вздохом добавила: — Наверно, профессор прав. Но я не хочу тебя отпускать. Я эгоистка.
— Фыррр, — он поднял пушок на загривке, сквозь который уже проглядывали первые перышки. — Фыррр-пыррр!