Полный замес
Шрифт:
Я к тому времени уже получила диплом экономиста и отпахала бариста три года: по специальности никто не спешил брать девушку – вчерашнюю выпускницу. Ведь опыта у такой наверняка нет, а вероятность ускакать в декрет очень даже есть. Так что подработка, которую я на четвертом курсе посчитала временной, плавно превратилась в работу постоянную.
Каждый день я ходила на нее мимо «Белой горячки» и мечтала когда-нибудь открыть свою кофейню… И вот однажды на ресторане увидела вывеску «Продается». Сначала я задумалась. Потом крепко задумалась и… рискнула вляпаться в кредит. Хотя знала, что по статистике лишь восемь процентов
У меня получилось. Я вошла в эту восьмерку. Спустя несколько лет работы без выходных, сотен бессонных ночей, километров вымотанных нервов я смогла выдохнуть. «Белочка» стала целиком моей. Безо всяких кредитных обязательств.
Здесь от ресторана не осталось ничего. Капитальный ремонт, перепланировка. Только название отчасти напоминало прежнее. Я не стала кардинально его менять, чтобы не отсекать клиентов «Горячки», но и дать понять, что заведение обновилось. А логотип с рыжим пушистым зверьком, который в лапах держит кофейное зернышко, отлично вписался в концепт кофейни.
Обиженный и уязвленный тон Али, словно я умышленно сыграла с бывшей одноклассницей злую шутку, выдернул меня из воспоминаний.
– А почему тогда ты… с фартуком? – только и нашла она что спросить.
– Подменяла бариста, – пояснила я само собой разумеющееся.
– Хозяйка бизнеса не должна браться за швабру в своем заведении, – поджав губы, нравоучительно процедила блондинка. – Это роняет ее авторитет перед подчиненными.
– Если он упадет, я как-нибудь подниму его с пола и отряхну. – Я улыбнулась и пожала плечами. – Мне незазорно постоять за стойкой. А заведение должно работать без простоев.
– Какая ты еще неопытная… – снисходительно улыбнулась Аля. Но как-то кисло это у нее получилось. – Ну ладно, рада была повидаться, но у меня еще столько дел… – протянула она и ушла.
Да, прихватив стаканчик с кофе. Видимо, хотя новости и подпортили ей настроение, но не настолько, чтобы отказать себе в удовольствии и допить эликсир бодрости.
– И что это была за фифа? – скептически глядя вслед удалившейся Але, спросила бухгалтер.
– Моя бывшая одноклассница и будущая жена биг-босса, – усмехнувшись, ответила я.
– Эти жены богатых очень быстро меняют времена, – саркастически заметила Августина Львовна. – Вот только недавно была будущая, а уже раз – и в прошлом. Свое дело в этом плане куда надежнее. Оно точно не прельстится короткой юбкой секретарши и не подаст на развод.
– За что я вас люблю, так это за вашу неподражаемую иронию, – ответила, вновь возвращаясь к договору.
– А как же мои профессиональные качества? – въедливо уточнила бухгалтер.
– И за них тоже, – покладисто согласилась я.
– Полина Михайловна, а ради этой большой любви вы в два раза не поднимете мне зарплату в этом месяце? – ничтоже сумняшеся уточнила счетовод.
– Августина Львовна, я вас люблю, но не на настолько же крупную сумму, – прокомментировала, не отрывая взгляда от строк.
– Ну попробовать стоило… – раздался рядом вздох, полный сожаления.
– На десять процентов, – произнесла, не меняя тона.
Я планировала поднять зарплату всем сотрудникам со следующего месяца и объявить об этом через неделю. Все же инфляция не дремлет, а если я хочу, чтобы мои работники не искали места получше, нужно это место обеспечить здесь, в кофейне. Но под вопрошающий тон Августины Львовны решила: а почему бы не сказать об этом сейчас? Порадую человека чуть пораньше. Да и всех остальных тоже.
– Что на десять? – не поняла бухгалтер.
– Люблю вас больше на десять процентов в следующем месяце, чем в этом. – Я улыбнулась, отрывая взгляд от прочитанных листов.
А затем взяла ручку и поставила размашистую подпись рядом с инициалами «П.М. Тарасова».
– Вы мне зарплату поднимаете? – смекнула бухгалтер, и по блеску ее глаз поняла: примерно на это она и рассчитывала, загибая свое «в два раза». Все же принцип «проси больше» Августина Львовна освоила в совершенстве.
– И всем сотрудникам. Но со следующего месяца.
– Поняла. Сделаю. – И, подхватив смету, Августина Львовна исчезла.
А я посмотрела на часы. До приема у ихтиатра было еще прилично времени, но я все равно переживала. Машинально бросила взгляд на дверь. За ней, если пройти небольшой коридор, был мой кабинет. А в нем, упакованный в пластиковый пакет, находился пациент, нуждавшийся в осмотре специалиста.
Мой карп, которого я недолго думая четыре года назад нарекла Поликарпом, приболел. У него под правым плавником появился серый налет, словно пристал маленький кусочек грязной ваты. И моя золотая рыбка стала вести себя беспокойно. А вместе с ней занервничала и я. Вдруг это серьезно? Поэтому сегодня с утра я выловила свою зверюгу сачком, поместила ее в большой пакет, где уже была пара литров воды из аквариума, добавила кислорода из баллончика, крепко завязала тару и поехала в кофейню. А оттуда планировала уже к рыбьему доктору.
Мой Полик был еще совсем молод: ему было меньше десяти. И подарил мне эту живность в день рождения – на двадцатилетие – бывший парень. Он потом ушел к другой, а карп вот остался. И я к этой рыбине очень привязалась. Хотя никогда не рассматривала такую зверушку в качестве домашнего питомца. Мечтала о кошке или собаке. Ну хотя бы хомячке. А случился карп. И жили мы с ним, два Полика, в съемной однушке в центре.
Хотя мои родители критиковали этакую расточительность и раз в полгода предлагали вернуться к ним. Но, во-первых, в той трешке жили помимо мамы с папой еще сестра Дашка с мужем, три канарейки и братец Мишка – так что налицо была проблема перенаселения. Не Гонконг, конечно, но где-то близко. Во-вторых, из съемной квартиры было гораздо ближе до «Белочки». А стоять по часу в пробках каждое утро – то еще удовольствие. Ну а в-третьих, я просто привыкла уже к свободе. К тому, что могу спокойно пройтись в своей квартире хоть в трусах и топике, к тому, что не нужно закрывать за собой дверь в душ, и да, стоять под ним сколько хочу, не слушая сестренкино: «Побыстрее, Полинка, совесть поимей, мне тоже нужно голову помыть!»
Одним словом, я была той самой блудной дочерью, не желавшей возвращаться в отчий дом на ПМЖ. Братец, к слову, тоже подумывал съехать, как только окончит универ. Ну или вылетит из него. С учетом его раздолбайского отношения к учебе второй вариант имел вероятность пятьдесят процентов: либо вылетит, либо нет.
Вот так, под размышления-воспоминания, и пролетели несколько часов. Вернувшийся бариста занял свое место.
– Ну как, Ник, сдал экзамен? – спросила я парня. И хотя звали его по батюшке Николаем Олеговичем, наш бариста откликался исключительно на Ника.