Поломанный мир

Ланг Анна

— Пусть они говорят о вас. Не так, как набежал злой народ, подразнил серьезных дядек, нет. Придумай, как выделиться.

7.

Адель захлопнула компьютер и стала собираться на работу. По утрам Аделина подметала улицы, так она получала необходимые минимальные очки соц. рейтинга.

Девушка привыкла к чипированным горожанам, которые нередко обступали ее и пытались запросить обмен данными с накладного чипа Адели. Жители нудно начинали читать Аделине лекции о прелестях чипизации, девушка односложно отвечала,

а сама каждый раз думала, что уж лучше бы бросали окурки и бумажки, чем вот так, как зомби. Уж лучше бы ругались.

Адель хотела заскочить к старому Йохану. Торговец держал небольшую лавочку, и из-под полы продавал нечипированным продукты. Наживался, конечно, но яблоки у старика всегда были свежие и пахли солнечным лугом. Адель подумала, что сегодня обойдется йогуртом.

Ее ждало разочарование. Старый Йохан грустно развел руками.

— Прости, Адель. Меня заставили.

В магазинчике Йохана сияли черными глянцевыми боками чип-терминалы.

— Иди к Порку, он сказал, что не поставит терминалы, даже если его четвертуют.

— Так Порк же ничего, кроме пива, не жалует! Ладно, разберусь.

Адель обняла старика и пошла в клуб. По вечерам Аделина танцевала, она выучилась танцевать с огненными факелами, и теперь развлекала публику не очень безопасными танцами и трюками.

В дверях клуба Адель ждал Илай.

8.

Глядя на хитро улыбающегося работодателя, Аделина заподозрила неладное.

— Я уволена?

— Нет, моя козочка, публика требует зрелищ. Но твои поскакушки с огнем зрителям уже надоели. А станцуй-ка, моя газелька, голенькой, совсем как мама родила.

— Стриптиз, что ли?

— А это как твоей душеньке захочется.

Адель задумалась. Илай всегда щедро ей платил, никогда их сотрудничество не выходило за рабочие рамки. В конце концов, она моется голой. И на пляже купается тоже почти голой. Девушка затолкала подальше остатки гордости и буркнула:

— Хорошо. Но на моих условиях и ты мне за это дорого заплатишь.

— Договорились, моя павлиночка, договорились, ты сначала станцуй. Покажи публике свои ножки.

В последнее время в клуб к Илаю приходили все меньше посетителей. Ну танцует девчонка с огнем, ну трясет бородатая женщина бородой. Скука смертная, никакого огонька. Однако в успех Адели Илай не верил.

–

Темную сцену освещал одинокий луч света. Девушка стояла на краю сцены и казалось, она вот-вот упадет в объятия невидимого ночного любовника.

— Я бы хотела стать розовым кустом, чтобы ты почувствовал запах этой любви, я бы хотела превратиться в солнце, чтобы ты почувствовал мое тепло, — пел вкрадчивый женский голос. Адель летала по сцене, и раскрывалась навстречу невидимым объятиям, и в ее танце таилась нежность.

— Целуй меня, целуй меня в этот раз, верь мне, я больше не буду тебя искать, — пела девушка, и вместе с ней пело тело Адель.

Когда музыка смолкла, зал какое-то мгновение молчал, а потом разразился аплодисментами. Мужчина, сидевший у сцены, не отрывал горящего взгляда от щуплой фигурки. Так вот ты какой, Юлий Цезарь. Незнакомец давно разгадал главаря повстанцев.

— Рыбонька моя чешуехвостая, ты их покорила, — довольно подпрыгивал Илай, — в следующий раз повторишь.

— Заплати мне сначала, — Адель назвала цену.

Илай поморщился, но не стал спорить. А Адель сможет помочь баллами соц. рейтинга незадачливым повстанцам.

–

Чат разрывало от возмущений.

— Юлий Цезарь с повстанцами напали на журналиста! Несчастный имперский служащий достойно нес долг империи, и подвергся нападению неадекватных подростков.

9.

— Кто на кого напал? Признавайтесь! Что на протестах делал журналюга?

— Цезарь, да он влез к нам в чат месяц назад, прикинулся одним из наших, все выспрашивал.

— А мы ему не особо верили, потом он начал провоцировать наших парней, полез в драку.

— Мы помним, что ты говорил вести себя мирно. Я просто отодвинул это гуано.

— У нас и видео осталось!

— Да что ж вы раньше молчали, надо было в сеть слить!

— Эмм… Цезарь, понимаешь…

— Все дело в том, уважаемый Цезарь, — подал голос профессор антропологии, — что мы делимся аудио- и видеоматериалами с такими же единомышленниками, и в последнее время становится все труднее разделять точку зрения с новыми…

— Цезарь, да он хочет сказать, что у нас у всех соц. рейтинги на нуле! Нас забанили в соцсетях, все профили, даже фейковые.

— Я не могу больше ничего сливать, у меня и так соц. рейтинг близится к красной отметке.

— И я! И я!

— Я уже все слил, мне пох. Только журналюги правду не покажут, им отвалили нехилый куш.

— У кого напряженка с соц. баллами, напишите в личку.

–

Еще с прошлого раза Аделина запомнила, когда в студии отключали камеры слежения, да-да, на телевидении экономили ресурсы. Чипированная охрана спала стоя, а недавний знакомый Адель курил на крылечке.

— Эй, мужик, псст…

— Ты опять тут, пацан?

— Мужик, слышь, помоги, а. Пусти нанофлешку заменить, нас обвиняют в том, что мы журналюгу избили.

— Как я ненавижу эту братию. Заходи, пулей.

–

Утром, когда добросовестные сотрудники телестудии начали работу, по площади катался трактор, раскидывающий коровьи лепешки. На стене телестудии красовалась наспех сделанная кривая надпись: "ПРОДАЖНЫЕ!". Когда на площадь прибыл наряд имперской полиции, трактор уже укатил. С трактором помог Лука.

Нервничающий режиссер не проверил флешки перед запуском выпуска, и в эфир вышло видео, где журналист пытался избить одного из протестующих.