Полосатый катафалк

Макдональд Росс

— И больше ничего?

— Ничего. Честное слово.

— Он никогда не упоминал имени Берка Дэмиса?

— Берка Дэмиса?

— В Малибу я встретил Дэмиса. Я вам его описывал. Художник, который, похоже, воспользовался именем вашего мужа.

— Зачем?

— Возможно, потому, что он стыдился своего собственного имени. Он, похоже, воспользовался именем Ральфа, чтобы въехать из Мексики в Штаты на прошлой неделе. Вы уверены, что имя Берка Дэмиса вам ничего не говорит?

— Абсолютно.

— И словесный портрет тоже?

— Тоже ничего. Сейчас я не узнала бы и

родного брата, если бы он вошел в эту дверь. Вы оставите меня в покое?

В комнату вошел Леонард. Он явно подслушивал за дверью и выбрал момент, чтобы прервать допрос. Он был отзывчивый человек и сказал, что они с женой присмотрят за Вики этой ночью.

Я поехал домой в Лос-Анджелес к горячему душу, холодному виски и темной спальне.

Глава 8

Мне приснился сон, уже давно повторявшийся в разных вариантах. Снова я учился в школе в выпускном классе. Девочка за соседней партой высокомерно улыбнулась:

— Бедный Лью! Ты провалишься на экзаменах.

Надо сказать, что это имело под собой основания. Экзамены маячили впереди в виде чистилища, охраняемого авторами книг, которых я не читал.

— Лично я собираюсь в колледж, — продолжала нахалка. — А ты?

Я не знал, что ответить. Часть моего дремлющего сознания знала, что я сорокалетний человек, которому снится сон. Средняя школа была уже мне не страшна. И все же я сидел в классе мистера Меррита и с ужасом думал об экзаменах и о том, что со мной будет, если я их завалю.

— Тебе придется освоить профессию, — не унималась девица.

Сон развивался по обычному сценарию. Потом что-то случилось, потому что я сказал высокомерно девице:

— У меня есть профессия, детка. Я детектив. Ты прочитаешь обо мне в газетах.

Я проснулся с приятным, теплым чувством в груди. На улице, за серым прямоугольником окна, щебетали птицы. Раньше сон никогда так не заканчивался. Неужели это знак того, что я добился успеха? Вряд ли. Всю жизнь мы карабкаемся в гору, только тропинки разные.

Я вспомнил о деле Блекуэлла, и это разом заглушило щебет птиц и затушило приятную теплоту. Собственно, было два дела: одним занимался я, другим власти, но они были связаны. Связь была не явной, но оттого не менее реальной: конверт из-под авиабилетов на имя К.Р.Симпсона, оставленный Берком Дэмисом или кем-то еще в доме на побережье полковника Блекуэлла. Мне хотелось проследить ниточку дальше самостоятельно, чтобы не мешала полиция. Дэмис мог воспользоваться и билетами, и чужим именем, не совершив никакого преступления.

Уже совсем рассвело, и птицы закончили свои упражнения. Я снова заснул. Надеялся ли я на новый приятный сон? Нет, скорее я подсознательно составлял расписание так, чтобы не успеть отчитаться перед Питером Колтоном. Проснулся я поздно.

Я начинал делаться завсегдатаем аэропортов. Прежде чем отправиться в аэропорт на сей раз, я вытащил из сейфа в спальне свое свидетельство о рождении и захватил с собой на всякий случай.

Вежливый молодой человек из «Мексиканы» приветствовал меня так, словно обрел давно потерянного брата. Он быстро ввел

меня в курс дела. Пилоты нужного мне экипажа готовились к полету, а стюард и стюардесса пили кофе в ресторане. Он уверил меня, что я не ошибусь: он высокий и смуглый, она маленькая, пухленькая, хорошенькая, рыжеволосая. Оба в форме «Мексиканы».

Я обнаружил их в одном из закоулков шумного ресторана, склонившихся над чашками. Рядом с девушкой была пустая табуретка, на которую я и плюхнулся. Девушка действительно была ничего, хотя рыжие волосы, выбивавшиеся из-под шапочки, оказались крашеными. Глаза томные, рот чувственный. Как и все стюардессы на американских линиях, она была так размалевана, что хоть сейчас на сцену. Они говорили по-испански, и я ждал, пока не возникнет пауза.

— Мисс Гомес?

— Да, сэр, чем могу быть полезна? — любезно отозвалась девушка.

— Мне нужно кое-что выяснить. Неделю назад вашим самолетом из Гвадалахары сюда прилетели мужчина и женщина. Десятого июня в понедельник. Женщина — высокая блондинка, примерно ваша ровесница. Носит дорогую одежду, часто надевает темные очки. Зовут Гарриет Блекуэлл.

Стюардесса выразительно закивала головой.

— Помню мисс Блекуэлл, очень симпатичная! Когда мы пролетали над Мацатланом, нас стало сильно качать, даме рядом сделалось нехорошо, и мисс Блекуэлл занялась ее ребенком. — Она обратилась к своему спутнику: — Помнишь высокую девушку, которая так хорошо обращалась с ребенком?

— Si [4] , — коротко ответил тот.

— С мисс Блекуэлл все в порядке? — заботливо осведомилась стюардесса.

— Надеюсь. А почему вы это спросили?

— Я вспоминала ее и потом. А теперь вот и вы ею интересуетесь.

— Почему она вам так запомнилась?

— Я... Вы не говорите по-испански? Так мне проще говорить.

— Ваш английский в десять раз лучше моего испанского.

— Gracias, senor! [5] — ослепительно улыбнулась она. — Я видела, как она проходила таможню. Она страшно волновалась. Я даже подошла и спросила, все ли в порядке. Мне показалось, еще немного, и она упадет в обморок. Ее спутник сказал, что все нормально. Ему не понравилось, что я спрашиваю, и я ушла.

4

Да (исп.).

5

Спасибо, сеньор (исп.).

— Можете его описать?

— Да. — И она дала портрет Берка Дэмиса. — Красивый мужчина. — В голосе послышалась ирония.

— Как его звали?

— Я не запомнила.

Она обернулась к своему спутнику и быстро заговорила по-испански. Тот пожал плечами. Он тоже не помнил.

— Кто может знать?

— Вы, — кокетливо отозвалась она. — Вы говорите, что это ваши друзья.

— Я просто сказал, что их знаю.

— Вот как! У них неприятности?

— Интересно, почему вы решили спросить об этом?