Полосы жизни
Шрифт:
– В чём дело, Оксана? Зачем ты меня хочешь обидеть?
– Возмутился я.
– А дело в том, что твой Мельник подлец!
Мы потребовали от неё объяснений, и она рассказала, как два месяца назад в больницу привезли жену Мельника, которая хотела покончить жизнь самоубийством из-за постоянных побоев. Я не мог тогда в это поверить, но не стал углубляться в подробности, да и друг мой Марат, увидев, что дело может обернуться ссорой, перевёл разговор в другое русло.
Но теперь всё становилось на свои места. Шурик Мельник и Саша Мельник, конечно же, было одно и то же лицо.
На
– Зачем вам это? Свою миссию священника вы выполнили, выудив у меня исповедь, но, поверьте, мне легче не стало. И встреча с моим мужем ничего хорошего вам не даст.
Мы стали прощаться, и вдруг она сказала мне:
– Вы знаете, мне ваше лицо очень знакомо, но я никак не могу вспомнить, где я вас видела. Мне кажется, что я видела его не мельком, и мы даже были знакомы.
– Ну да это и не удивительно, ведь мы же из одного города.
Я не был с ней знаком, но она действительно могла меня видеть. То же, что я был другом её мужа, я решил не рассказывать.
Две недели я не знал покоя ни днём, ни ночью. Один друг приходил, другой уходил, то мы ездили на пляж загорать, то в горы на шашлыки. Но постепенно страсти улеглись, и я вспомнил о Вике и Саше. Узнать их адрес было не сложно, и поэтому я решил нанести им свой визит.
На мой звонок дверь открыла Виктория. Моё появление очень испугало её.
– Ты с ума сошёл! Уходи немедленно!
Мне показалось, что она вот-вот заплачет, и поэтому я начал её успокаивать.
– А это что за хахаль?
– Послышалось из-за дверей, и на лестничную площадку вывалился растолстевший Шурик. Его лицо было залито злобой, а сжатые кулаки напоминали молоты. Рассмотрев, что это я, он расплылся в улыбке.
– Да это же Руся! Ха! Братуха! Ты приехал. Как я рад, что ты зашёл. Давай, проходи на кухню.
От радости он кричал, прыгал как ребёнок, хлопал меня по спине плечу. Я был рад нашей встрече не меньше него. И после всех радостных приветствий мы прошли на кухню.
– А ну, обезьяна, давай, дуй за водкой, - крикнул он своей жене.
– Давай, давай, шевели поршнями, видишь, мой лучший друг приехал!
Виктория, взяв сумку, ушла в магазин. Мы же стали вспоминать свои приключения. Я как-то всё не не мог начать с ним разговор о Виктории. Лишь когда мы выпили принесённое мной вино, я всё-таки решился.
– Скажи, Шурик, а это та самая Вика, из-за которой ты пропускал тренировки в морклубе?
– Поинтересовался я как бы невзначай.
– Да она, та самая дурра, - отпарировал Шурик.
– Неужели та самая, из-за которой мы ходили мылить рожи мясокомбинатовским пацанам?
– Ну, конечно же, именно из-за этого творения её родителей мы и лезли с тобой на ножи. Знал бы я тогда, с кем придётся связать свою жизнь, лучше бы тогда спихнул её тем же мясокомбинатовским дуракам.
– Чем же она так перед тобой провинилась?
– Да ну её. Надоела уже.
– Чего-то, Санёк, я тебя не пойму. То ты таял от большой любви, то теперь бьёшь её и мечтаешь избавиться. У тебя что, раздвоение личности?
– А с чего ты взял, что я её бью?
– Ну не знаю, бьёшь ли сейчас, но то, что бил раньше, знаю точно. Мне обо всём рассказала Оксана.
– Всё-таки растрепала, - возмутился Шурик.
– Понимаешь, Руся, не всё так просто, как ты думаешь. Я на самом деле никогда не любил Вику. Она сама на меня повесилась. Ну а я как молодой пацан и не стал возражать. Это же нормально, когда рядом есть девчонка. Она и родителям моим понравилась. Я и сам не заметил, как стал окольцованным. А какая свадьба у нас была! Жаль, что тебя не было. Ты всё время по своим командировкам мотаешься. Ну да ладно. Несколько лет терпел, всё думал: стерпится - слюбится. Но когда встретил и полюбил одну женщину, пожалел, что свободы нет. Я-то знал, что Вика меня безумно любит и просто так не уйдёт. Вот я и начал её притеснять. Думал, возненавидит, уйдёт, но она всё равно липнет. Я, конечно, жалею, что всё так вышло не по-человечески, но тогда я думал по-другому. Вика даже хотела уйти из жизни. Этот грех на мне, и я его себе никогда не прощу. Потому что я хоть и не люблю её, но очень уважаю. Что бы там не было, она хорошая женщина и отличная мать. У нас есть дочь. Знаешь, какая она у меня классная? Я её очень люблю и не хочу для неё другой матери. Ради моей Любоньки я готов жить с нелюбимой женщиной. Вот такие дела, брат.
Рассказывая это, Шурик сильно волновался, и из его глаз даже потекли слёзы. Я знал своего друга и видел, что он не лжёт. Более того, он раскаивался. Я понял, что тяжесть содеянного гнетёт его, но как искупить свою вину, он не знает.
– А знаешь ли ты, Шурик, что мужей, которые живут с нелюбимыми жёнами, христианство причисляет к разряду мучеников и соответственно обеспечивает их местом в раю. Так что тебе уже уготован рай.
Эта моя шутка развеселила его. На этом я стал прощаться с Шуриком. Он обещал мне больше никогда не обижать Викторию. Я верил ему, потому что знал: слово, которое даёт Шура Мельник, крепкое, как камень. Так было всегда, и мой друг не принадлежал к числу тех, кто изменял своим убеждениям.
Я вышел из подъезда и столкнулся с Викторией.
– Ты уже уходишь?
– Спросила она.
– Да, мне уже пора. Кстати, Вика, о том, что мы с тобой встречались в поезде, Александру рассказывать не обязательно. Он больше не будет тебя обижать. И это не моя заслуга, просто ваша обоюдная любовь к дочери победила. Я вот только о чём хотел спросить. Когда ты стояла в зале бракосочетаний, ты знала, что Саша тебя не любит?
– Да. Но я надеялась... Я думала, что стерпится-слюбится...
– Сегодня я уже это слышал. Прощай.
Через неделю после той встречи я вернулся из отпуска. Меня переполняла радость от встреч с друзьями, родственниками и просто знакомыми людьми. Как всё-таки приятно, когда тебя помнят, а тем более, когда тебя любят. Но в моей бочке мёда была и ложка дёгтя. Я всё время вспоминал Сашу и Вику. Их судьба навела меня на такую мысль: любая ложь оборачивается злом, и более всего в таком случае мы вредим сами себе. Сашу и Викторию спасёт любовь к дочери. И в этом им повезло. Всё стало на свои места благодаря ребёнку. Видно, и вправду говорят, что в детях наше счастье...