Полшага до неба
Шрифт:
— Разве что косулям.
— Остроумно. Что у вас там происходит?
— Ничего интересного. Конец связи, отдыхай пока.
Естественно, ничего не происходит. Информация о смерти Райнера не в общем доступе: только для тех, кто допускается к системе безопасности корпорации или для умеющих подбирать ключи. «Невыясненные обстоятельства», хм… Будем выяснять.
— Просыпайся, — негромко обратился он к девушке. — Попозже выспишься.
Она зябко поежилась, заморгала, поморщилась. Дракон улегся поперек прохода: вдруг рыжей придет
— Дождь кончился?
— Нет. А ты куда-то собиралась?
Она села, потерла глаза кулаком. Взъерошенная, боевая даже спросонья.
— Я же сказала — уйду после дождя…
— Куда? — спросил Маард резко.
— Тебе какая разница? — огрызнулась она.
— Разница есть, Тильда.
Когда он обратился к рыжей по имени, она тут же сникла. Посмотрела на него тоскливо, поняла, что ускользнуть не получится. Подтянула к себе сумку.
— Рассказывай, что случилось.
— Зачем? Драконы же все знают, — глухо отозвалась девушка.
Ящер шумно вздохнул. Маард подумал, что не такой уж его дракон и глупый — чувствует все, что у людей творится. Просто молодой еще, неопытный.
— Не настолько «все». Куда ты пойдешь, когда дождь кончится?
— Не знаю, — ответила она после долгих раздумий. — Когда за мной придут?
— Не терпится?
Девушка промолчала. Смотрела будто сквозь дракона. И теребила рваную на правом колене штанину. Ящер похлопал по полу кончиком хвоста.
— Послушай. Если бы я хотел тебя сдать, сделал бы это, пока ты спала. Чтобы тебя забрали без шума. И наверняка. Но раз я этого не сделал, значит, и не собираюсь пока. Логично?
— Угу…
— Тогда все же ответь, куда ты собираешься отсюда дальше.
— Я не знаю. К матери, видимо, нельзя.
Соображает, подумал Маард, не такая уж и дурища.
— Кроме мамы?..
— По друзьям разве что… Но если были дома — найдут и друзей. Так ведь?..
Правильно. Бот и думай теперь, что с тобой делать. Да и мамы уже может не быть. Всякое случается. А друзья таких вот рыжих, как правило, первыми и сдают. Потому что жить хочется всем.
— Все так. Поэтому давай пока наружу не торопиться.
— А грозился сожрать, — с укоризной сказала Тильда.
Дракон рыкнул, чихнул. «Сожрал бы, — раздраженно подумал Маард. — Из любопытства и вредности. Если бы я его не удерживал». А вслух сказал:
— Не. От рыжих изжога!
6
Три часа ночи. Тикают часы на столике у кровати. По ту сторону окна город живет своей жизнью. Шелестят по асфальту шины, ветер доносит голоса, смех, иногда обрывки фраз. Чужая речь. Чужой город. Чужое небо.
По одеялу поползла полоса света из неплотно зашторенного окна. Маард подставил ладонь так, чтобы свет не попал в глаза спящей рядом девушки. Задержал руку, почти касаясь нежной щеки. Бережно тронул рассыпанные по плечам золотистые пряди. Элен вздохнула, улыбнулась уголками губ.
— Почему не спишь?.. — пробормотала она.
— Не могу. Слишком много всего сегодня.
— Постарайся. Вставать рано.
Притянул ее к себе — сонную, податливую, зарылся лицом в пахнущие грейпфрутом волосы. Провел языком по белой шее к ямке между ключицами. Элен обняла Маарда, прижалась бархатным животом…
Ночь тонула в нежности — щедрой, жаркой. Тикали часы, ветерок покачивал край шторы. Город снисходительно взирал на Маарда и Элен: чужие, пусть творят, что хотят. Где-то далеко играло подаренными монетками озеро.
Проспали. Одевались молча, торопливо, ошибаясь пуговицами-крючочками в перерывах между поцелуями. Потом Элен причесывалась перед зеркалом, а Маард наблюдал превращение ночного видения в бизнес-леди.
— Элен, когда мы снова увидимся? — вырвалось почти непроизвольно.
Она что-то негромко ответила, но он не расслышал — на пол упал тюбик с тушью, покатился под кресло, отвлекая внимание.
— Что, Элли?
Покачала головой. Отражение в зеркале на мгновение померкло.
— Пойдем.
Маард встал между ней и дверью. Попытался обнять, но она легко отстранилась. И старалась не смотреть ему в глаза.
— Что с тобой такое? — встревожился он.
— Ничего, — и попытка улыбки. Жалкая попытка. — Я замужем. И вряд ли когда-нибудь мы вообще увидимся. А теперь идем. Мне надо на работу, тебе — возвращаться.
— Элен!
— Не проси. Все, — в голосе — сталь. Приказы не обсуждаются. — Прости, Ежик. Так надо.
Она взяла его за руку. Маард сжал ее пальцы так, что стало больно самому.
— С тобой было хорошо. Уютно и надежно. Спасибо тебе, Игорь. Я впервые за столько дней здесь не чувствовала себя чужой. Я буду помнить.
Легкий поцелуй в сомкнутые губы. Открытая дверь. Труба коридора. Гомонящие азиаты в лифте. Теплая ладонь в руке — теплая, но чужая, совсем чужая. И смотрит Элен в сторону.
Усадил ее в такси. Молча захлопнул дверцу. Девушка что-то пыталась сказать — не услышал. Свинцом навалилось на плечи небо чужого города. Уйти побыстрее. Не видеть, забыть. Смыть с кожи запах ее духов. Или содрать вместе с кожей. Не было ничего. Не было.
«Было, — злорадно твердила память в такт его шагам. — Было. Тобою просто попользовались. Классная она, признай! Подсняла тебя, ты повелся, как школьник. А взрослые девчонки так и развлекаются. Угадай, как быстро на твоем месте окажется другой? Она же красавица, ей влегкую! А ты дурак, кобель, повелся. Зацепила она тебя, признай!»
— Да пошли вы все!.. — рявкнул он так, что прохожие на секунду перестали напоминать рыб в аквариуме — обычные люди, даже немного испуганные.
Город смотрел на него с небоскребов глазами хищной твари. Хотелось запинать гадину тяжелыми ботинками и утопить в озере Мичиган. Но зверь был внутри самого Маарда. То, что на крышах, — лишь отражение.