Польская партия
Шрифт:
Местами штурм почти сразу переходил в оборону. Потому что поляки пытались отбить утраченное здание. Но это приводило только к одному — незапланированно большому расходу боеприпасов. И временному снижению темпа. Да и то — не сильному…
Подтянув тылы. Произведя ротацию подразделения, если это требовалось, штурмовая инженерно-саперная бригада продолжала прогрызать оборону неприятеля.
Активно применяя для вскрытия обороны противника штрафные роты. Активно, но осторожно. Потому что они были в этой роли очень полезны. И если их быстро всех перестреляют, то наступать придется уже в слепую. А так… вон — хочешь не хочешь — поляки вскрываются. Что позволяет в плотной городской застройке поддержать разведу
Более того, специально для нужд городского боя этой бригаде были приданы 120-мм опытные минометы. Фрунзе они очень не нравились из-за низкой эффективности огня в общевойсковом бою. В поле. Но вот в городских условиях они могли представлять серьезный аргумент.
Так или иначе, но в непосредственном тылу наступающей бригады имелись батареи всех трех видов минометов. И у каждой сидел свой радист. Что позволяло оперативно координировать огонь. С минимальным лагом.
Впрочем, никаких иллюзий у командования не было.
Бригада помаленьку стачивалась. А ведь она и так не полного состава считалась после минского сражения. И после пробития бреши в самой защищенной полосе городской обороны придется переходить к штурму силами 4-ого корпуса. А там и темпы другие, и потери…
Тем временем под Краковом происходили не менее значимые события. Ибо части РОВС, перейдя границы Чехословакии, вторглись в Польшу и с наскока захватили Краков.
Никто ведь не ожидал такой «подлянки».
И в городе стояла всего «инвалидная» рота, сведенная из мобилизованных ветеранов, не годных по состоянию здоровья к строевой службе. Соответственным образом вооруженных.
Собственно, даже боя не получилось. Поляки, осознав СКОЛЬКО и КАКИХ войск подошло к городу, решили договариваться…
Русский общевоинский союз в канун этой войны раскололся.
После ряда переговоров Гучкова в рядах РОВС был поднят о том, что делать дальше. Ведь большевики стремительно менялись. Признали незаконным расстрел семьи бывшего царя и покарали виновных. Осудили Свердлова и красный террор, причем не на словах, а на деле. Ну и так далее…
В годы Гражданской войны все были хороши. И белые, и красные, и иные. Фрунзе еще там, в прошлой жизни решил для себя, что героев в Гражданской войне не бывает. Что эта война — трагедия. И любая победа — боль, не меньшая, чем поражение. Ибо брат на брата, отец на сына. И нет на свете ничего более горького чем Гражданская война. Особенно такая тотальная.
Но вместе с тем Михаил Васильевич четко отдавал себе отчет в том, что красные победили не только и не столько из-за выигрышной программы, сколько из-за готовности пойти до конца. Во всем. Что в конечном итоге вылилось и в то, что их террор оказался беспримерным.
Да, продразверстку начали еще при царе. Но только красные сумели превратить ее в инструмент классовой борьбы против крестьянства. Обдирая до последней нитки и ввергая в голод целый губернии. А потом, когда крестьяне начинали бунтовать, сурово подавлять их армией. В том числе газами. Что, кстати, Фрунзе собирался, среди прочего вменить в вину Троцкому и Тухачевскому.
А массовая резня 1918-1919 годов, инициированная Свердловым? В первую очередь с целью ограбления тех, у кого было что брать. Собственно, владельцы фабрик-газет-пароходов к тому времени уже из страны уехали. И террор был направлен в первую очередь против тех, кто своим трудом смог обеспечить себе хорошее благополучие. Не только против них, но в первую очередь удар был именно по ним. Что и вызвало огромные социальные потрясения.
А массовое убийство белогвардейцев в Крыму? О! Этот вопрос для Фрунзе был особенно больным. Ведь он, еще прошлый, оригинальный, им гарантировал жизнь в случае сдачи в плен. Троцкий же, через его голову, отдал приказ о расстрелах. Прямо по спискам сдавшихся. Через что ударил по репутации Фрунзе. Такого простить Михаил Васильевич не мог. Так что собирался Троцкому это тоже вменить в вину. Среди прочего.
А спецеедство и классовые чистки?
А иное?
По масштабу террора красные настолько увлеклись, что остальные участники братоубийственной войны выглядели бледными тенями. Да, они тоже творили много грязи. И тот же Краснов или Булак-Балахович не имеют, и не могут иметь оправданий. Но они все дети, по сравнению с теми, кто сумел силой оружия завоевать власть в стране, чуть более чем полностью чуждой идеологически[1]. Строго говоря красные сумели захватить и удержать власть в Гражданской войне благодаря тому, что, с одной стороны генерировали насилия столько, сколько требовалось, без рефлексий и моральных терзаний, а с другой стороны запустили НЭП, то есть, отказались от идей коммунизма в быту. Пусть и на время. Что позволило спустить пар. И погасить Гражданскую, которая иначе могла бы идти вечно. И все говорило о том, что после разгрома белых, у красных вспыхнули бы тылы, как тот же Кронштадт, и они уже промеж себя стали рубиться с как бы ни еще большим остервенением.
И обновленный Фрунзе попытался сгладить этот «выпирающий угол». Тот самый, из-за которого, среди прочего, постимперское общество было расколото и в XXI веке. Из-за которого, среди прочего, развалился Союз. И из-за которого, среди прочего, там, в XXI веке могла развалиться и малая Россия, оказавшаяся после 1991 в кастрированных границах. Михаил Васильевич начал пытаться потушить Гражданскую войну не на полях, а в сердцах и умах. В том числе через наведения справедливости и устранения максимального количества внутренних противоречий. Из-за чего большевики 1924 и 1928 года выглядели настолько разительно отличающимися, что у многих их заклятых врагов закрались вполне обоснованные сомнения в смысле и содержании их собственной борьбы. С кем и зачем? И ради чего?
Но эти изменения приняли не все. Далеко не все.
Не все Фрунзе поверили.
Да и убежденных монархистов хватало, которые хотели только одного — вернуть все «в зад».
Из-за чего часть РОВС под фактическим руководством Кутепова вступил в Польшу и оказавшись в рядах сил вторжения. Туда даже больной Великий князь Николай Николаевич Младший отправился. Пусть и не воевать, но присутствовать. Он хотел оказаться причастным к этой, столь желаемой им победе и своим авторитетом стянуть в этот экспедиционный корпус как можно больше бывших белогвардейцев.
Надежда оказалась пустой.
Сначала под Минском оказался разбит Краснов и компания со своими казаками. А потом под Гродно БТГ РККА смешали с грязью остатки РОВС под командованием Кутепова. Защищать Польшу от вторжения немцев они не пошли, и Пилсудский оставил их на восточном направлении. Прикрывать от красных. Но толку этого большого не принесло…
Кого-то убили.
Кого-то взяли в плен и после первичной фильтрации этапировали в спецлагерь.
Но главное в другое — РОВС как боевой организации, настроенной против СССР больше не существовало. Потому как все, кто мог — выступил и потерпел поражение… Однако эти люди представляли не все РОВС. Потому что Федор Федорович Абрамов сумел собрать вокруг себя остальных — лояльных Союзу или нейтрально настроенных. Собрать в кулак, и вместе с Гучковым правильно сагитировать, сформировав из них Добровольческий корпус РККА. Во всяком случае они себя именно так назвали. Подняли красное знамя, под которым и вторглись в южные пределы Польши с запада, перейдя границу Чехословакии. В противовес немцам, ударившим на севере.