Польский пароль
Шрифт:
Нет, по мнению Крюгеля, оба они были слишком тупы, чтобы разыграть эту мелодраму и спровоцировать разговор о «деловом контракте». Они были искренни в своем смятении и страхе, как недавно искренними были в подлостях, самодовольстве, жестокостях. Им даже изменила столь свойственная изуверам звериная интуиция и осторожность: они прут напролом, не проверив как следует Крюгеля, не наведя справок окольным путем. Им просто некогда, да и, доверяясь Крюгелю, они, собственно, ничем не рискуют.
Рискует он. И не только собственной жизнью — ведь для спасательной операции обязательно потребуется выходить на партизанских связников. Он не имел нрава принимать единоличного решения,
— Вы меня просто растрогали, господа! — усмехнулся Крюгель, перенося свое кресло с весеннего солнцепека (пора высвечивания, пожалуй, закончилась!). — И я понимаю: долг истинного немца помочь соотечественникам в тяжкую минуту. К тому же мы с вами, герр Ларенц, действительно старые фронтовые товарищи, а это незабываемо. Но поймите и меня: я подчиняюсь субординации, а в разведке это особенно важно. И если я рискну принять самостоятельное решение, то есть помочь вам, то я должен иметь гарантию: Лондон одобрит мою акцию. Меня интересуют не деньги и не золото. Я хочу знать, чего стоят так называемые секреты, окупят ли они вашу переброску в Швейцарию и последующую легализацию, например, в Испании?
Эсэсовцы молча переглянулись, и Крюгель понял, что вопрос обоих застал врасплох: между ними явно не было предварительной договоренности на этот счет. Ну что ж, пусть выкручиваются. Не он первым начал разговор о «деловом контракте». А раз начали, надо вести его по всем правилам, без скидок — твердо и жестко. У них не будет повода думать о нем, как о сентиментальном любителе острых приключений. Банк объявлен — ставки на стол.
— Мы могли бы предложить координаты тайника с контейнерами, в которых находятся все части немецкой боевой ракеты конструкции фон Брауна. Ну вы ведь в курсе ракетных дел, герр Крюгель… — Штандартенфюрер высказал это предложение с явной неохотой.
— Вряд ли это заинтересует моих шефов, — покачал головой Крюгель. — Насколько мне известно, Интеллидженс сервис уже располагает несколькими образцами Фау-2, в том числе и теми, что упали на Лондон и не разорвались.
— Но речь идет о новейшем образце, герр Крюгель! О так называемой трансатлантической ракете. По расчетам, она должна покрывать расстояние в четыре тысячи километров. То есть достигать берегов Америки.
— К сожалению, должен вас огорчить, штандартенфюрер. Эта ракета, скорее, представляет интерес для американской разведки, для ОСС [55] . Альбиону [56] , по-моему, нет смысла вкладывать капитал в такую ракету.
55
Отдел стратегических служб — орган разведки США в годы второй мировой войны.
56
Римское название Британских островов.
— Как нет смысла? А потенциальный восточный противник, а большевизм? — недовольно и раздраженно воскликнул Ларенц. — Во всяком случае, это будете решать не вы, герр Крюгель.
— Совершенно верно, не я, — спокойно кивнул Крюгель. — Но я делаю первичную прикидку. И для своих выводов я имею основания. Иначе зачем мы ведем этот разговор?
Со своего места у кофейного столика поднялся штурмбанфюрер. Подошел к Крюгелю и, нервно дергая щекой, силясь преодолеть заикание, долго не мог начать фразу.
— Вы… мэ… м-мне кажетесь умным человеком, герр оберст. Я п… предлагаю ставку самому премьеру Черчиллю. Он заплатит любые деньги, а ва… вас наградит орденом. За его письма.
— Какие письма?
— Личные письма Черчилля к дуче Муссолини.
— Признаться, я ничего не понимаю…
— Де… дело в том, что английский премьер Черчилль один из давних обожателей Муссолини. Начиная с 1927 и по сорок третий год он написал ему целый мешок хвалебных писем. Вернее, чемодан. А осенью 1943 года, когда Отто Скорцени освободил дуче из плена на высокогорном Гран Сассо, чемодан на несколько часов попал к нам в СД. У меня на руках имеется микрофильм со всеми письмами сэра Уинстона.
— Ну и что же?
— Как «что»?! — взорвался штурмбанфюрер. — Вы прикидываетесь или в самом деле ни черта не понимаете?! Да ведь эти компрометирующие письма, могут стоить головы Черчиллю, а уж поста премьера — это точно, опубликуй письма завтра любая бульварная газетенка. «Поборник демократии и свободы» вдруг оказывается обожателем фашистов. Мировой скандал — вот что это такое, герр Крюгель!
— Да, пожалуй… — искренне изумился Крюгель. Что там бульварная пресса — он сам, полковник вермахта, никогда бы не поверил в подобную метаморфозу. В самом деле сногсшибательная сенсация! — А вы… извините, штурмбанфюрер, можете дать гарантии?
— Какие нужны еще гарантии? Микропленка у меня, и я ее предъявлю только там, в Лондоне. А что касается гарантий, то это наши с Ларенцем головы. Ведь не улизнем же мы из рук пресловутой Интеллидженс сервис, не так ли? Или вы сомневаетесь?
— Я согласен.
…На подготовку спасательной акции ушла целая неделя. Крюгелю пришлось действовать почти в открытую: он вошел в контакт с партизанскими связниками в Бад-Аусзее, а потом выехал в Бад-Ишль к Фридриху Ворху якобы для разработки маршрута перехода в Швейцарию. Эсэсовцы ни во что не вмешивались, хотя слежка за Крюгелем была установлена круглосуточная.
Однако она мало что давала Ларенцу и Шейдлеру — во всей Альпийской крепости уже царила неразбериха и паника: в начале мая американские войска, прорвав оборону на реке Инне, вышли к Среднему Дунаю и полностью отрезали Тирольские и Альгейские Альпы. Сюда сначала пришло сообщение о самоубийстве Гитлера, а 3 мая все радиостанции известили мир о падении Берлина.
Со склонов гор вместе с ручьями многоцветным половодьем скатывалась в долины весна, а в курортных городках, переполненных оборванными беженцами и завшивленной солдатней, свирепствовали голод, хаос, эпидемии. На импровизированных толкучках шелестели в грязных пальцах доллары и фунты, скупо поблескивали старинные наполеондоры, золотые американские двадцатидолларовики, бриллианты, рубины, платиновые цепочки, ювелирные редкости из музеев европейских столиц — все это без сожаления отваливалось за краюшку черного хлеба, плитку шоколада или бутылку кислого молока. Но никакие драгоценности уже не могли противостоять железной и беспощадной поступи Времени, Альпийская крепость — зловонная отрыжка третьего рейха — билась в последних конвульсиях…
На рассвете 6 мая, когда американцы заняли Берхтесгаден, распался штаб СД, а в долине Эдернталь австрийские отряды Сопротивления добивали эсэсовские части, оберст Крюгель вывел свою команду на старт. И тут выяснилось, что эсэсовцы пытаются его явно надуть: на условленной явочной вилле Крюгель увидел не двух, а трех человек, экипированных под тирольских жителей. Третьим был долговязый пожилой мужчина, упорно прятавший взгляд под полями шляпы. Лицо его с характерным шрамом на левой щеке показалось оберсту знакомым. Этот третий наверняка тоже собирался с ними в Швейцарию, судя по огромному, туго набитому рюкзаку.