Польский пароль
Шрифт:
Он все-таки командир и обязан держать марку.
— Ну как там обстановка, в Яськах?
Вот пусть сначала они удивятся. Пока ходили, подкрадывались к неизвестному селу, он уже успел самостоятельно разобраться и сориентироваться. Прямо на месте.
Ребята действительно удивленно перекинулись, а Братан простодушно спросил:
— Какие Яськи, командир?
— Ну это село. Оно ведь Яськи называется?
— Никак нет, командир. Это село Лыпня. Оказывается, ротозеи-летчики — чтоб им перец в печенку! — выбросили нас под самый нос немцам. Прямо на полигон сбросили. Лыпня почти на его границе. Еще
Полторанина сразу в жар бросило: вот это влипли! И между прочим, под его личным мудрым руководством… Пока соображал, что же ему, командиру, ответить на такую «вводную», как реагировать, вдруг заговорил молодой поляк. Горячо, быстро затараторил, будто боялся, что его остановят и не дослушают. Полторанин озадаченно смотрел на его беспорядочно мелькающие руки и ничего не понимал. Ну и моторный парнишка!..
— Он говорит, что нам здорово повезло, — спокойно, иронично перевел капрал Гжельчик. — Немцы бывают в этом селе только днем, проводят здесь полевые занятия ракетчиков: ставят буссоли, тренируют расчеты. А жителей они выселили отсюда два месяца назад. Как и из других десяти деревень, что расположены в долине…
— Кто он и как попал сюда?
— Это Ян Мисюра, польский партизан из боевой группы движения Сопротивления. Она называется «Батальон хлопски» и базируется в предгорье, в пятнадцати километрах к югу. Нет, он здесь не случайно. Партизанские дозоры держат круглосуточно под наблюдением полигон. Он дежурил ночью вон на той высоте, а утром увидел парашюты. Он думал, что мы гости из Лондона. Почему бы и нет? Говорят, под Люблином недавно приземлялись английские парашютисты на связь с отрядами АК (Армии Крайовой). Что касается «Батальона хлопски», то он примыкает к Армии Людовой. Тут есть существенная разница, пусть это объясняет командир отряда, он коммунист. Ян говорит, что он готов хоть сейчас провести к своим советских разведчиков, Там они будут в безопасности.
— Не за этим мы сюда летели… — в раздумье бросил Полторанин, продолжая искоса пытливо разглядывать партизана. Несерьезный парень, сразу с места в карьер, как из мешка целый ворох сведений вывалил. И взъерошенный, потрепанный какой-то, будто после драки. Кацавейка порвана у плеча, на скуле явный синяк…
— Так говоришь, из «Батальона хлопски»? — Полторанин вприщур взглянул на Гжельчика, — Понятно… А он что, споткнулся на дороге?
— Ах, это! — хмыкнул капрал, поняв намек. — Так уж получилось, командир. Янек, понимаете ли, пытался схитрить, крался за нами. Но… пришлось его немного помять…
— А потом?
— Потом он сообщил нам пароль. И мы извинились.
— Вот с этого и надо было начинать! С пароля, — сердито буркнул Полторанин. — А не рассказывать мне разные сказки.
Разумеется, пароль — дело существенное. Однако Полторанин учитывал, что паренек сообщил Гжельчику так называемый опознавательный пароль, предусмотренный для случайных встреч и известный чуть ли не каждому партизану. Он мог быть известен и немцам. Где гарантия, что парень этот не подсадная утка, ловко подброшенная немецкой службой безопасности? Уж очень кстати встретился он на пути десантников… Хотя, с другой стороны, объяснения его выглядят убедительно, логично. Да и слишком молод для такой роли…
Ну что ж, надо, пожалуй, верить ему, не особенно при этом доверяясь. Всякое бывает.
— Откуда собаки в селе? — спросил Полторанин. — Я утром слышал лай.
— Приблудные, — ответил Братан. — Хозяев, значит, выселили, а собаки вернулись. Они ведь к месту привыкают еще больше, чем люди.
— И что же, в селе никакой охраны?
— Охрана есть. Янек говорит, что в одной из хат живут четверо полицаев из «гранатовой полиции». Была у них такая полиция еще до войны. Только службу они несут плохо, каждый вечер пьянствуют, самогонку глушат, а ночью дрыхнут. Утром к приезду немцев выставляют два поста. Одним словом, очковтирательство.
Полторанин в раздумье почесал затылок: понятно, от кого же ночью охранять пустую деревню? К тому же весь район в кольце плотной эсэсовской блокады.
— Как с нашим грузом? Нашли парашют?
— Нашли. Он упал вон туда, в крайний двор. На крышу сарая. Ящик-то крышу проломил, а парашют сверху остался. Мы в огороде под стогом сена тайник сделали, упрятали туда все. Правда, парашют положили в другое место, поближе. В погреб.
— Это почему?
— Шелк пригодится менять на продукты. Даже вон Янек рассказывает, у них в отряде все пообносились. Может, партизанам парашюты подарим, командир? У этого грузового полотнище-то огромное, на весь отряд хватит.
— Посмотрим… — неопределенно буркнул старший лейтенант.
Его сейчас занимал другой вопрос: что делать дальше? С одной стороны, они находились, образно говоря, в мышеловке, дверца которой пока не захлопнута. Хозяин, настороживший ее, еще не обнаружил их, так что они имеют временное преимущество. Могут позволить себе «порезвиться» и даже, набравшись нахальства, «обнюхать» приманку — все эти с виду мирные села, лежащие в долине и на прибрежных холмах. Правда, тут риск каждого шага удесятерен по сравнению с заречными лесами, лежащими за пределами ракетного резервата. Там куда вольготнее. Уж не говоря о том, что где-то поблизости от полигона успешно действуют два советских партизанских отряда, пришедших сюда из освобожденных районов Западной Украины. Они получили прямые указания всемерно помогать группе Полторанина.
Уйти, чтобы вернуться… А стоит ли овчинка выделки?
Полторанин поднял бинокль, разглядывая въезжавшую в село немецкую автоколонну. Да, теперь ясно видно было, что это типично учебное подразделение. Новенькая подогнанная амуниция, блестящая заводская краска на автомобилях, да и внешний вид солдат — одинаково рослых, молодых, мордастых — говорил о тщательном специальном их подборе.
— Четыреста сорок четвертая экспериментальная батарея! — громко сказал Гжельчик.
— Откуда известно?
— Янек сообщил. Не зря же они здесь торчат целыми сутками.
— Ясно, зафиксируем…
Конечно, немцы тоже не дураки. Обнаружив десант, они могут и не спешить захлопнуть мышеловку. Сначала надо присмотреться, все оценить и взвесить, поиграть в кошки-мышки — почему бы нет? А уж потом хлопнуть крышкой. Уверенно, с гарантией.
Нет, пожалуй… Теперь, в сорок четвертом, фашисты не способны на такую игру — больно напуганы. Узнай про десант, они сразу бы подняли переполох со стрельбой и прочесыванием. Это наверняка.