Полудемон. Король Алекс
Шрифт:
Барон отдал мне полковника без единого слова. Видимо, решил что-нибудь предпринять попозже. А еще лучше — после нашего возвращения, потому что тянуть я не собирался.
Завтра мы отправляемся в полк, день на смотры и сборы — и послезавтра — выход. А чего тянуть?
Я искупался, от души налопался, чего Светлый послал — а послал он из соседней лавки полный набор вкусностей, и ради интереса принялся досматривать счетные книги, вяло отмечая, где воровали, а где просто раздяйство.
Так меня полковник и застал.
— Ва…
— Алекс.
— Слушаюсь. Алекс, вы понимаете, что в походе будет тяжело? Что это опасно?
— Ваши предложения?
— может, вы здесь подождете? Мы этих тварей не в первый раз гоняем, а вы не привыкли…
— Полковник, это не обсуждается. Я иду с вами. Кстати — и то тело, которое наверху — тоже.
— А что это за тело?
— а это граф Торн. Именно его сюда и назначили, но когда я понял, что проку от него не будет — я его просто споил и держу пьяным вот уже недели две.
Полковник долго разглядывал меня.
— Алекс, вы очень похожи на своего деда.
Я развел руками.
— стараюсь. Ладно, пошел я спать. В полк едем на рассвете?
— Да.
— Тогда до утра. Можете посмотреть, где в вашем полку воровали. Позорище, даже спереть ничего не могут.
С тем я и отправился спать. Раздал по дороге указания слугам, растянулся на чистых простынях… все потом…. Пусть весь мир подождет!
Расквартированный за городскими стенами полк произвел удручающее впечатление. Для начала я бы повесил интенданта. Потом капитана, полковника, генерала… а лучше сразу — дядюшку. За такое место, чтобы другим неповадно было.
Полк… м — мать!
Форма обтрепанная, дыры заштопанные, оружие… нет, может быть там под деревянными убогими ножнами теваррская сталь? Я поверю!
Палатки — гниль на гнили! Из котлов такой запах, что страшно становится. Их тут что — помоями кормят? Щеки запавшие, глаза усталые… конечно, дед-то ввел десятилетку в армии, а дядюшка заменил на двадцатник! Болван!
А размножаться мужикам когда?
Собственно полк — пятьсот солдат. Они разбиты на сотни, и во главе каждой сотни — капитан. Сотни дробятся на десятки и во главе каждого десятка — капрал. То есть такой же солдат, только чуть получше. Капитаны назначаются отдельно, как и полковник. Итого — пятьсот одиннадцать человек. Плюс еще пятьдесят человек в обозе. Повара, пара кузнецов, всякие подай — принеси…
Полковник смотрел, катая по щекам желваки. Я вздохнул.
— Поеду я к градоправителю. Графа оставляю на ваше попечение, и чтобы не протрезвел.
— Ваше высочество…
— Вам разрешаю повесить кого-нибудь. Но не более трех человек на ваше усмотрение.
Я развернул коня и направился в город.
Градоправитель сегодня был чуть посмелее, но я это быстро прекратил.
Секретарь улетел в угол и впечатался там в стену так лихо, что мне послышался хруст позвоночника. Ну и пес с ним.
Градоправитель попробовал улыбнуться мне навстречу, но тут же застыл столбиком. Оказывается, сабля, с размаху разрубающая стол, отлично действует на человека. Почти как окаменяющее заклинание.
— Если через два часа в полк не доставят провизию, палатки, оружие, обмундирование и лошадей — можете считать себя повешенным.
— Ваше высочество!
Я встряхнул свиток, который дядюшка выдал графу Торну. Мол, все, что делает оный — делается для блага государства.
— Я сейчас выйду отсюда, покажу этот свиток стражникам и прикажу ваш магистрат перевешать на воротах. Меня за это дядюшка разве что поругает, я у него один племянник. А вы ищите на том свете некромантов и жалуйтесь на меня погромче.
— Ва… ва…
— Мое высочество. И оно — ждет! Рысью!
Последнее слово я почти прошипел. И мелькнуло, видимо, что-то такое в моих глазах.
Мы, полудемоны, умеем давить чужую волю и подчинять людей себе. Демоны с этим лучше справляются, но и мне это хорошо удается. Из людей почти никто не может противостоять мне.
Градоправитель не стал исключением.
Пискнул, хрюкнул — и заметался по магистрату.
Через четыре часа я во главе обоза двинулся обратно в полк. Еще через час Фарн горячо благодарил меня, распределяя блага между капитанами. Я предупредил, что завтра с утра сбор и поинтересовался, где тут бы еще разжиться самогонкой.
А то мне благородного графа поить… лучше — до зеленых белочек.
А ночью ко мне пожаловали убийцы! Ко мне!
Такому доброму и безобидному!
И нет! Это не были влюбленные! Те лазят с цветами, а эти лезли с обнаженными кинжалами! И — нет! Они не хотели мне порезать колбасу! Они явно нацеливались порезать ее из меня.
К сожалению, полудемоны твари чуткие. К их сожалению. А я проснулся, еще когда они ткань палатки резать начали, каз — злы! Сами и зашивать будут! Я невольно перекинулся в демоническую форму. Со злости-то, да спросонок!
И сначала так растерялся, что двоих просто убил сразу — одного ударил хвостом, а второго достал когтями. Выпущенными на полную длину.
Третьего, правда, кое-как свалил — и заорал на весь лагерь.
— тревога!!!
Едва превратиться обратно успел.
Фарн подоспел чуть ли не первым. Он, по — моему, еще и не ложился — и теперь в шоке взирал на два трупа и третьего недобитка, лежащего под моей попирающей стопой.
— Ва…ваше высочество!?
— Мое. Сплю я, а тут ко мне в палатку лезут? Что за наглость!?
— К-кто?!
— да вот эти трое, с ножами!
— Та — ак…
Фарн все понял практически сразу. Сгреб единственного выжившего за шиворот, и взглянул на меня.
— Ваше высочество, изволите на допросе присутствовать?
Я покачал головой.
— Изволю выспаться. И трупы уберите.
— Сейчас пришлю убрать и палатку зашить.
— Зашить — завтра вечером. А то не усну, — капризно потребовал я. — Фарн, поймите, моя тонкая чувствительная натура…
На полковника это явно не подействовало.