Полуденный мир
Шрифт:
Вместе с Тофуром они подошли к стоявшему на берегу обрыва Мгалу.
— Она утопила Жезл Силы, — сообщил северянин, — а теперь хочет утопить Гиля.
— Клянусь Усатой, змеей, забавное зрелище! — рассмеялся Эмрик. — Если бы на его месте был я, ей бы это удалось!
— Хотел бы я быть на его месте, — пробормотал Тофур, не сводя глаз с полуобнаженной фигуры Батигар, которая, забыв обо всем, норовила ухватить верткого и юркого, как рыба, Гиля.
— Так за чем же дело стало? Прыгай! — усмехнулся услышавший это бормотание Мгал, пряча кристалл Калиместиара
— О нет! Девушка слишком хорошо помнит, что она принцесса, и не дает забывать об этом другим. А это портит всякое удовольствие от общения. Кстати, вторая сестра жаждет мужской крови и, очнувшись, схватится за оружие.
— Я присмотрю за ней, а ты, Эмрик, позаботься о Гиле.
Хар-Лу пристально взглянул на Батигар и отрицательно покачал головой:
— Я пришел не по своей воле. Это ты вызвала меня и всех остальных из небытия. — Он обвел рукой сидящих вокруг костра. Огонь вспыхнул ярче, лица выступили из темноты, и принцесса с удивлением и трепетом узнала полусотника Агила, Хафа, Набра и других гвардейцев, сидящих вперемешку с серо-голубыми человечками.
— Что им от меня надо? Вы мертвы, и я не желаю вас видеть!
— Как прикажешь, принцесса. — Полусотник склонил голову, покрытую ежиком седых волос, и тьма поглотила его. Одна за другой расплывались и таяли в обступающем костер мраке фигуры гвардейцев и скарусов. Хар-Лу остался последним, но и его тело уже начало утрачивать очертания, когда любопытство пересилило страх и Батигар махнула рукой:
— Останься. Раз уж ты здесь, ответь, ты знал… Ты догадывался, что я собираюсь тебя убить?
— Разумеется. Сидящие в Кругу Совета предупреждали, что ты можешь попытаться сделать это. Да и по глазам было видно, — отозвался серо-голубой человечек, вновь обретая плоть и протягивая чуть дрожащие руки к костру.
— Знал и все же позволил мне сделать это?
— Почему бы и нет? Принять смерть из рук красивой женщины несравнимо лучше, чем быть сожранным глегом. — Он передернул плечами, словно подтверждая этим движением, что смерть в пасти глега и впрямь кажется ему несравнимо омерзительней.
— Но ты должен был понимать — убив тебя, я не остановлюсь на этом и погублю ещё множество твоих соплеменников!
— Ты не могла обрести свободу, не применив Жезл Силы.
— И тебе не было жаль ни себя, ни их?
— Мне навязали роль палача, которую я ненавидел. Мне больше пристало быть жертвой. Это больно, однако руки и совесть остаются чистыми, — медленно, не спуская глаз с языков пламени, произнес Хар-Лу. — Сородичи же мои, украв Жезл Силы и намереваясь воспользоваться им, должны были помнить о законе возмездия. Так же как следовало бы помнить о нем и тебе.
— Ты мне угрожаешь? — Батигар сжала зубы, чувствуя, как животная злоба поднимается из глубин её души.
— Разве может покинувший этот мир угрожать живым? Только глупцы верят в мертвецов, встающих из могил ради отмщения. Воздаяние в мире живых осуществляют живые.
— Всегда?
— Нет. Но лучше отдавать свои долги там, где ты их сделал,
— Что ты, дикарь, можешь знать о процентах, если даже о деньгах вы имеете весьма смутное представление? — презрительно поинтересовалась Батигар.
— Достаточно того, что о деньгах и процентах знаешь b. — Хар-Лу осторожно прикоснулся к раздавленному уда-ром принцессы кадыку. — — У меня не было выбора! Я защищалась!
— Да, но кровь есть кровь. Я не причинил тебе зла и не навязывался в мужья. — Хар-Лу помедлил, и на бледных губах его появилась печальная улыбка. — Быть может, если бы ты предложила мне бежать вместе с тобой, все вышло бы иначе…
— Что ты хочешь этим сказать? — Принцессе показалось, что от костра повеяло холодом.
— Ты выбрала самый простой путь — убийство. Но, даже защищаясь, надо помнить, что абсолютные злодеи среди людей встречаются редко. И разве те, которых ты только что прогнала от костра, чем-то угрожали тебе, вредили, досаждали?
— Они исполняли свой долг! За кристаллом их послал Владыка Исфатеи, не я!
— Однако сама ты Бергола не послушалась, а сбежала с Чаг. Отчего же ты не отдала новый, разумный приказ, который мог бы сохранить их жизни? — тихо спросил Хар-Лу, и снова, как в ту памятную ночь, Батигар послышались в его голосе насмешка и понимание.
— Это мое дело! Я принцесса!
— Ты прежде всего человек и за время похода должна была понять хотя бы это.
— Жаль, что тебя нельзя убить ещё раз! — яростно прошипела Батигар. — Уходи, я устала слушать твои бредни!
— 0-хой! — Маленький серо-голубой человечек поклонился и, шагнув в костер, исчез во внезапно взметнувшемся пламени.
На принцессу пахнуло нестерпимым жаром, она вскрикнула, пытаясь защититься от подступающего огня руками, и открыла глаза.
— Проклятье! — Девушка отпрянула от тлеющего костерка, к которому, мечась во сне, подкатилась слишком близко.
Батигар потерла лицо ладонями, отгоняя ночной морок, села, поджав под себя ноги, и огляделась.
Лагерь спал. Спала Чаг, натянув на голову вонючую ещё безрукавку, сшитую из шкуры хрипуна, убитого недавно Тофуром. Спал сам Тофур, уютно свернувшись и тихо, по-домашнему, посапывая. Раскинув натруженные шестом руки, спал на занимавшей едва ли не треть островка песчаной отмели северянин. Лицо его в предрассветных сумерках было удивительно спокойным. Около связанных плотов, тяжело всхлипывая, спал Эмрик, лицо его, тоже обращенное к быстро бледнеющим звездам, было искажено гримасой горя, и крупные слезы медленно сочились из-под плотно сомкнутых век. Но что самое поразительное, в трех шагах от костра, обхватив колени руками и уронив на них голову, спал Гиль. Чернокожий юноша, которому поручено было караулить лагерь и заодно присматривать за принцессами во вторую половину ночи, как видно, отчаянно боролся со сном — у ног его лежали заготовки для стрел и оброненный нож. Он-то и привлек внимание Батигар, которую при виде тускло посверкивающего лезвия покинули остатки сонного забытья.