Полуэкт и «Вечная смерть»
Шрифт:
Представить подобное Полуэкт действительно не мог и, чтобы избавить себя от лишних восклицаний, торопливо поинтересовался:
– Что это за «Вечная смерть»?
Матушка мгновенно перестала стенать и воззрилась на него с удивлением.
– Как, ты о них ничего не знаешь? Ах, Полли, ты совсем отстал от жизни! «Вечная смерть» помогает вампирам умереть окончательно. Насовсем, – добавила в ответ на недоуменный взгляд.
– Но зачем?
– Затем, – в голосе матушки промелькнуло раздражение. – Для некоторых идиотов вечная жизнь – это слишком скучно и долго. А этот паршивец Демьян предлагает им закончить утомительное путешествие. Конечно же, не бесплатно.
– Но это же бред! И что, находятся желающие?
Элеонора вздохнула.
– Находятся, и немало, паршивец ужасно богат. И очень красноречив. Лаврентия познакомили с ним месяц назад, зная, что покойник обожает всё необычное. И в результате его не стало – кол в сердце, голова долой, имущество отписано заезжему проходимцу.
Элеонора высморкалась и решительно встала.
– Одним словом, дорогой, ты должен вывести паршивца на чистую воду и вернуть мне мои законные деньги!
– Хорошо, мама, – ответил Полуэкт, тоже покидая кресло. – Я подумаю, что можно сделать и дам тебе знать. Где ты остановилась?
– Как это где?! – возмутилась матушка. – Конечно же, дома! Если ты вдруг забыл, наше прекрасное имение все еще принадлежит мне. Идем, поможешь разобрать вещи.
Глава 3. Дочь покойника
1
Едва Полуэкт в сопровождении матушки перешагнул порог дома, как тут же наткнулся на кучу дорожных сумок, сложенных посреди холла. На краешке одной из них, сложа руки на коленях, робко притулилось худенькое темноволосое создание в коричневом домашнем платье в мелкий цветочек. Как выяснилось позже, спешно собирая вещи Элеоноры, падчерица даже не успела переодеться, пришлось уходить как есть.
– Знакомься, это Лиза, дочь покойника, – произнесла Элеонора. – А это мой сын Полуэкт, – в ответ на ее слова девушка встала и вежливо поклонилась. Полуэкт поклонился в ответ. – Устрой ее неподалеку от меня, – Элеонора направилась к лестнице. – Я буду жить в южном крыле.
Девушка вскочила и, подхватив пару тяжеленных чемоданов, поспешила следом. Метнувшись к ней, Полуэкт забрал ношу, чем сильно озадачил, и неуверенно произнес вслед матери:
– Э-э-э… я бы не советовал селиться в южном крыле.
– А что такое? – картинно обернулась Элеонора, застывая в изящной позе. Потом, видимо осознав, что в отсутствии посторонних подобные манеры излишни, приняла более естественный вид.
– Там несколько… неуютно.
– А если точнее? – насторожилась матушка.
– Ну-у… там немного обвалился пол… И стены.
– Та-а-ак! – произнесла Элеонора тоном, не предвещающим ничего хорошего. – Мальчик мой, во что ты превратил наш дом? И есть ли в нем помещения, в которых еще можно жить?
– Конечно! – обиделся Полуэкт. – Северное крыло вполне пригодно. На третьем этаже. Справа. Первые три комнаты от лестницы.
– Отлично, – ледяным тоном ответила Элеонора, продолжив прерванное восхождение.
Полуэкт заспешил за нею. Следом, стараясь стать еще более незаметной, отправилась Лиза.
«Раз она такая тихая, – подумал Полуэкт, едва улавливая шорох за спиной, – значит хлопот не доставит».
Вскоре он понял, что ошибся.
2
Спал Полуэкт тревожно, матушка и Лиза заняли комнаты по обе стороны от его спальни, и чуткий слух то и дело улавливал посторонние звуки: шаги, шорох материи, скрип половиц…
Забылся Полуэкт ближе к полуночи, почти перед самым подъемом. Но едва он провалился в царство Морфея, как внутренний радар тут же возвестил тревогу – в комнате появился посторонний. Тихие шаги, позвякивание металла.
«Воры», – догадался Полуэкт.
Красть в доме было нечего, но паршивцы все-равно лезли. Из ценных вещей остался разве что канделябр – увесистая штуковина, которую удобно швырять в обнаглевших крыс. А потому Полуэкт всегда держал его поблизости.
Не открывая глаз, он протянул руку к тумбочке, и вдруг наткнулся на что-то мягкое… Раздался вскрик, что-то звякнуло, и Полуэкта окатило чем-то очень горячим, с сильным запахом… кофе.
Вскочив, Полуэкт завопил от неожиданности… и с недоумением уставился на перепуганную Лизу, прижимающую к груди поднос.
– П-простите, – пролепетала она, пятясь к двери. – Я сейчас всё уберу.
– Да ничего страшного, – отмахнулся Полуэкт, оглядывая россыпь сахара на одеяле и безобразные коричневые пятна на собственной ночной рубахе. – Я сам уберу. Только скажите, зачем вы принесли мне всё это?
– Матушка велела. Сказала, что кофе поможет вам проснуться.
Видимо на лице Полуэкта отразилось что-то совсем зверское – Лизу как ветром сдуло. А пострадавший герой выполз из-под одеяла и направился в ванную, кляня заботливость Элеоноры.
Помывка под ледяной водой настроения не прибавила. Уборка – тоже, стирка ночной рубахи добила окончательно. Когда Полуэкт спустился в столовую, он был мрачнее тучи.
– Как спалось, дорогой? – произнесла матушка, восседая во главе стола. Высокая резная спинка стула делала ее почти королевой. – Я оценила твои продуктовые запасы, – широкий жест в сторону пустого стола, – это ужасно! И этот кошмарный тоник в холодильнике… Полли, пора взяться за тебя всерьез.
– Не надо за меня браться, я уже взрослый, – пробурчал Полуэкт, открывая холодильник… и застыл, глядя в его пустое нутро. Бутылки с кровяным тоником исчезли.
– Забудь об этой гадости. С этого дня – только здоровое питание! И приведи в порядок дом, я чуть не провалилась в ванной комнате.
«Ой», – подумал Полуэкт, осознав, что о ванной комнате предупредить ее совершенно забыл.
– Впрочем, я думаю, ты не безнадежен, – продолжила матушка. – Я прошлась по имению и увидела, что ты сохранил в хорошем состоянии домик садовника. И даже шторки повесил, такие веселенькие, в горошек.
– Это не я, это новые жильцы, – мысленно приготовившись к разносу, произнес Полуэкт.