Полукровка
Шрифт:
— Ты подслушивала нас?
— Нет, но вы так громко кричали, что не услышать было практически невозможно.
— Извини, мне следовало подумать об этом.
— Не стоит. Знаешь, что самое неприятное? То, что твой отец прав. Во всем. Моя обязанность перед тобой — раздвигать свои ноги.
— Ты несешь чушь.
— Почему же? Хочешь? Я сейчас же могу это для тебя сделать. Ты только скажи, не стоит все усложнять. Хочешь?
— А чего хочешь ты?
— Я? — удивилась Эста. — Это опасный вопрос, Урджин. Чего хочу я меня никто никогда не спрашивал, посему и сама себе этот вопрос я никогда не задавала. Чего я хочу? — повторила
— Неужели ты веришь в то, что я стану принуждать тебя к чему-либо?
Эста посмотрела ему в глаза и прочла в них ответ на этот вопрос. "Нет". Он бы никогда не сделал этого. Отчего — то ей стало немного легче, и Эста спокойно произнесла:
— Раньше я верила в то, что "нет", Урджин, а теперь знаю наверняка.
— Мне тяжело видеть тебя такой.
— Какой "такой"?
— Расстроенной.
Он протянул к ней руку и коснулся ее губ. Затем сделал шаг вперед, склонился к ее лицу и замер. Он ждал встречного порыва. Маленького движения навстречу, по которому можно было бы понять, что она тоже хочет этого. Эста подняла руку и провела пальцем по его губам. Затем привстала на цыпочки и коснулась его губ своими, запечатлев на них совершенно невинный поцелуй.
Она вроде бы ничего особенного не совершила, но, ощущение было таким, будто она подарила ему некую маленькую часть себя. И дар этот согрел его больше, чем солнце в погожий день. Он обхватил ее голову ладонями, и коснулся ее так же, как и она его.
Эста отстранилась. Глаза ее были широко раскрыты и в них застыло неизвестное Урджину выражение. Эста, ничего не говоря, швырнула свои мечи на пол. Урджин вопросительно поднял одну бровь.
Она приблизилась к нему, и, обхватив ладонями лицо, впилась в сочные мужские губы. Урджин, который никак не ожидал такого напора, едва не потерял равновесие. Она исследовала его рот с особой настойчивостью, вкушая мягкие губы и сплетаясь с его языком. Руки Урджина без его ведома спустились по ее спине, и, стиснув, словно тиски, округлые формы, прижали ее к своему телу. Эста, которая каким-то краешком сознания, поняла, что именно упирается ей в живот, тихонько застонала. Урджин поднял ее бедра в воздух. Она обвила его ногами и в следующее же мгновение оказалась прижатой к стене. Он всем телом ощущал ее дрожь. А едва уловимые стоны, когда он бесстыдно терся об нее, только усиливали голод. Как же он хотел эту женщину! Сейчас. Сию же минуту. Достаточно было всего лишь расстегнуть ее брюки, и он бы погрузился в вожделенное тело так, как сотни раз до этого представлял в своем сознании.
Но собственная совесть вовремя вспомнила о своих обязанностях. Он понял, что если сделает это сейчас, тот разговор, услышанный ею в коридоре, обязательно останется связанным в ее воспоминаниях с их первым разом. И вся грязь, что его отец вылил на нее, прилипнет к этому маленькому созданию навсегда. Он медленно оторвался от ее губ и зарылся лицом в ее шелковистые волосы.
Тело изнывало от боли неудовлетворенности, и ее бедра, все еще прижатые к нему, будили в воображении Урджина самые яркие образы.
— Не так, малыш. Это будет не так, — прохрипел он.
Эста, буквально задыхаясь от напряжения, открыла глаза.
— Я прощу тебя только в том случае, если ты скажешь, что тебе еще хуже, чем мне.
— Можешь в этом не сомневаться, — застонал Урджин. — И пожалуйста, постарайся больше не шевелиться: ты не представляешь, насколько мне от этого больно.
Глава 10
Вопреки ожиданиям Урджина, Эста не стала избегать общества Императора. После утреннего "инцидента" она захотела уединиться в парке, а когда пришло время обеда, спокойно вошла в столовую и поприветствовала всех присутствующих. Как ни всматривался Урджин в ее лицо, он так и не смог понять, о чем она думает.
— Как вы провели утро? — вежливо поинтересовалась Нигия, ни к кому в особенности не обращаясь.
Первой ответила Сафелия:
— Я спала, поэтому утро прошло мимо меня.
— Я изучал счета, — послышался голос Камилли.
— Я готовил план выступления к предстоящему заседанию Совета, — откликнулся Урджин.
— Я, в принципе, занимался тем же, чем и Урджин, — зазвучал голос Стефана.
— Вряд ли… — съязвила Эста.
Все посмотрели сначала на Стефана, затем на Урджина и, наконец, обратили свои взоры к Эсте.
— Почему Вы так смотрите? — с негодованием произнесла она.
Урджина начал разбирать смех. Она издевалась. Откровенно издевалась над всеми, в том числе и над собственным братом.
— Ты хочешь сказать, что Стефан занимался чем-то другим, а не составлением доклада? — подколол ее Урджин.
— Конечно! — засмеялась Эста. — Я знаю Стефана, как облупленного, и поверь мне на слово, Урджин, ты умеешь лгать гораздо лучше, чем он!
— Ты бы, может, дождалась моего отъезда, и только потом ввергала свою новую семью в шок? — громко ответил Стефан и искренне рассмеялся.
— А сама ты расскажешь правду о том, как провела это утро? — спросил Урджин.
— Конечно. Я провела это утро с пользой для себя.
Столовая взорвалась раскатами смеха. Не смеялся только Фуиджи. Он с прищуром посмотрел на Эсту и, едва сдерживая, гнев произнес:
— Сбивать с Вас спесь, девушка, — не моя задача, но если кому-то не привили элементарные правила приличия, боюсь, ему придется здесь очень тяжело.
Общее веселье резко оборвалось.
— Кто определяет, что прилично, а что нет? — ответила Эста. — Конечно, если бы мы обедали в общественном заведении, или, скажем, посещали официальное мероприятие, мое поведение можно было бы оценить, как "непозволительное", однако, мы находимся в столовой нашего общего с Вами дома, и в этом кругу по определению, нет чужих для нас людей. Да, конечно, возможно, я немного переборщила, за что прошу прощения перед всеми присутствующими, но по крайней мере я была искренней с Вами. Впрочем, чего еще можно ожидать от "дикарки, вылезшей из какой-то там дыры"?
Эста рассмеялась ему в лицо, а затем резко став серьезной, добавила:
— Для Вас не существует различий между общественным и личным. Вы живете в замкнутом мире, где есть только правила и обязанности. К сожалению, я тоже в нем живу, однако у меня хватает смелости иногда бросать этому порядку вызов. И если Вы полагаете, что я не несу ответственности за свои поступки, Вы глубоко заблуждаетесь.
— Нет, Вы не за что не несете ответственности. Ее несет за Вас Урджин как Ваш муж. И своим поведением Вы подставляете под удар его, — не унимался Фуиджи.