Полуночник
Шрифт:
Они очутились на какой-то аллее среди старинных зданий. Похоже, она все еще не дома, не в «ее Лондоне». Алиса покосилась на дверь, из которой только что вышла. Наглухо заколоченная деревянными планками, дверь взывала проникновенной надписью: «Не входить! Опасно для жизни!» Поверх надписи кто-то пришпилил к изъеденному червями деревянному полотну рекламный листок с рисунком белого пера и словами: «Он – близко».
– Мы что, прошли через запертую, никуда не годную…
– Именно.
Алиса поколебалась
– А кто – близко?
– Элвис, – отрывисто бросил Кроули.
– Что, правда? – взволнованно воскликнула Алиса.
– А вы сами-то как думаете?
Кроули затрясся от смеха.
– Я думаю, – покраснела до корней волос Алиса, – что у меня выдалась самая необычная ночь в моей жизни. Так что простительно, если на какой-то миг я поверила, что Элвис действительно близко и может вернуться.
Кроули поспешил через дорогу, но Алиса не торопилась следовать его примеру. Ее внимание привлекла шедшая навстречу пара. И эта женщина в шляпке-колокольчике, и этот мужчина в тренче и фетровой шляпе выглядели так, словно сошли с черно-белой фотографии, так, как, возможно, выглядели ее бабушка с дедушкой, когда были молоды.
Женщина заливисто хохотала и прятала лицо в рукав мужчины, закрываясь им, как щитом, от проливного дождя. Мужчина обнимал ее за талию и что-то нашептывал на ухо. И вдруг наступила мертвая тишина. Воздух задрожал, подернулся рябью, и Алиса прищурилась, вглядываясь во мрак. Дождь прекратился. Но не потому, что тучи разошлись на ненастном небе, а потому, что капли дождя перестали падать на землю и неподвижно повисли в воздухе. Одна такая капелька-бусина, сияющая в лунном свете, словно брильянт, проплыла перед носом Алисы. Она щелкнула по ней пальцем и отправила сверкающий шарик в непроглядную тьму.
Мужчина в фетровой шляпе взмахнул рукой, и дождевые капли, презрев закон тяготения, устремились в чернеющее небо. Алиса охнула. Вымокшее насквозь пальто Кроули и ее ночная рубашка скрутились жгутом, разбрызгивая вокруг мириады капель, тотчас же поднимавшихся вверх, и в одночасье высохли. Женщина приподнялась на цыпочки и благодарно чмокнула мужчину в щеку.
– Неплохо, – пробормотала Алиса, поспешно сбегая по ступенькам. – Хотя и… странновато.
Кроули стоял, прислонившись к низенькой ограде с остроконечным верхом. За оградой виднелся особняк в георгианском стиле. По сравнению с соседними особняками выглядел он немного обшарпанным и запущенным: краска на обшитых панелями оконных переплетах облупилась, некогда белая штукатурка на стенах приобрела грязно-серый оттенок. Над входной дверью в кирпичную кладку была ввинчена табличка, гласившая: Корэм-хаус.
Несмотря на ауру некоего запустения, особняк сохранил присущее ему величавое благородство. Раньше такие дома Алиса видела только в дорогих глянцевых журналах: в подобных хоромах всегда были полированные паркетные полы, помпезная мебель, мягкие ковры и позолоченные зеркала. Кроули настежь открыл дверь и пригласил ее внутрь.
– Нет-нет, – запротестовала она, отталкивая его руку. – С меня хватит этих падений в никуда. Приберегите ваши трюки с исчезающими полами для кого-нибудь другого.
– Это самая обычная дверь, – сказал Кроули, заходя в дом. – Видите?
– И чей же это дом? – спросила Алиса, недоверчиво крадясь за ним вслед.
Он щелкнул выключателем, и ослепительный свет медной люстры озарил коридор. Алиса задохнулась от удивления. Такого она не ожидала.
– Боже ты мой, – прошептала она.
– Вы мне льстите. – Насмешливая улыбка тронула губы Кроули. – Меня зовут Кроули. Хотя не стану отрицать, во мне действительно есть что-то мессианское.
Алиса его не слушала. Озираясь, она пробиралась по коридору. Невообразимо… ужасному коридору! Расписные стены совершенно не гармонировали с клетчатым ковром цвета спелого авокадо – спасу нет от этого тартана! Вдобавок еще зеркало без рамы, удесятеряющее этот и без того несусветный кошмар. Рядом с лестницей – подзеркальник из красного дерева, заваленный кружевными салфеточками, а на приступке – проводной телефон с диском для набора номера и трубкой. Можно подумать, здесь вывалили и оставили гнить все самое отвратительное, что встречалось в тридцатых годах прошлого столетия.
Оторвавшись от созерцания интерьера, Алиса сосредоточилась на двери, ведущей в какую-то комнату. Ее взгляд приковал номер – 1а.
– Вы останетесь здесь, – не терпящим возражения тоном сообщил Кроули.
– Вот только не надо указывать, что мне делать, – вспылила Алиса. – Я задала вам вопрос, так что будьте любезны на него ответить – кто здесь живет?
– Вы. То есть, по крайней мере… Я настоятельно рекомендовал бы вам пожить именно здесь.
Алиса поджала губы, и Кроули, предчувствуя надвигающуюся грозу, поспешно произнес:
– В доме четыре квартиры и мансарда. В номере 1а живет Джуд. Этажом выше, в номере 2а, – Саша, а на третьем этаже – вы, хотя номер вашей квартиры будет 2 в. Разумеется, проживание вам придется отработать.
– Секундочку, – возвысила голос Алиса, когда Кроули двинулся к лестнице. – Я очутилась здесь потому, что вы пообещали помочь Джен. Я не собираюсь здесь оставаться. Я не собираюсь… здесь жить. Мы заключили временное соглашение. На один только вечер.
Кроули замер у подножия лестницы. Задумчивым взглядом скользнул по домашним тапочкам Алисы, по ночнушке, выглядывавшей из-под пальто.
– На один только вечер? – многозначительно, с прищуром спросил он.
Она залилась румянцем, вобрала полную грудь воздуха и выпалила:
– Это совсем не то, что…
Невыразимо забавное выражение, промелькнувшее на лице Кроули, заставило ее подавиться словами, и он сразу же отвернулся и зашагал по ступеням наверх.
– Подождите, – отчаянно задыхаясь, припустила за ним Алиса, – вы сказали, что моим родителям грозит опасность. Я не могу бросить их, если…