Полуночник
Шрифт:
— Я подумал, что если, наконец, трахну тебя, то это хоть немного очистит мое одурманенное сознание, — признался я.
Я смотрел через лобовое стекло, пока потирал Ханну сквозь ее шорты.
— Увы, не помогло. Кроме того, ты собираешься общаться со мной в ближайшее время? Я, конечно, в курсе моих способностей оставлять женщин в оцепенении, но это немного экстремальная ситуация.
Я усмехнулся Ханне. Она уставилась вниз, на мою руку. Неуверенно она начала двигать кончиками пальцев вверх и вниз по моему предплечью. Я стиснул зубы.
Она понятия не
— Это... это тяжело, — вздохнула она. Никакого трепа о любви.— Тяжело говорить с тобой... ощущая это.
— Извини, — я убрал руку, крепко схватившись ею за руль. — Теперь она здесь.
Краем глаза я мог видеть, что Ханна наблюдает за мной.
— Ладно, — она рассмеялась, задыхаясь. — Ладно, может, просто тяжело говорить, находясь рядом с тобой, и точка!
— Попробуй. Я не могу читать твои мысли.
— Ладно, гм, — она решительно ткнула в дисплей рядом с собой. — Фантазии. Я думаю, что ты можешь даже полететь на Луну на этой машине, да?
— Не совсем, — усмехнулся я. — Но ты можешь получить массаж, регулировать температуру в каждом сиденье, заказать билет в кино или зарезервировать столик в ресторане, воспользоваться навигатором и... — я открыл Пандору и музыка «10 Mile Stereo» Beach House наполнила машину, — слушать музыку, конечно. (Прим. Пандора — электронный брелок управления машиной, с помощью которого можно завести машину, включить музыку и подогрев сидений и многое другое; связана с бортовым компьютером).
— Мне это нравится, — Ханна подложила ноги под себя в своем кресле и улыбнулась такой улыбкой, которая заставила меня улыбнуться в ответ. — Мальчик и его игрушки.
— Ага. Я чуть было не приехал на LFA (Примеч. Lexus LFA — заднеприводный суперкар японской компании Lexus), это мой ребенок. Хотят в нем недостаточно места.
Ханна хихикнула.
— Почему, Мэтт, что ты подразумеваешь под «недостаточно места»?
Я ухмыльнулся и покачал головой. Несомненно, я становлюсь немного возбужденным, когда речь заходит о машине, но светская беседа с Ханной возвратила меня на землю.
— Да, кстати. Мэтт, серьезно, кролик? Пожалуйста, скажи мне, что милое существо — это не твой ночной магнит для девушек.
— Он предлагает множество функций.
Я нажал на газ и запустил руку в волосы. Я хотел либо трахать Ханну, либо быстро ехать. Или и то и другое. Я не мог сидеть здесь, сгорая в ее аромате.
— Ты хочешь прокатиться? — спросил я. — Я понимаю, ты, должно быть, устала, но...
— А мы можем? Да, поехали.
Ханна взглянула в окно. Я видел, что она увидела: все еще спящий мир, окружен красивыми лужайками и темными домами, и ее позаимствованное пальто, лежавшее на траве. Наша ночь.
— Поехали, — сказала она.
Я отъехал от тротуара и двинулся на восток, оставляя огни города позади.
Плавная скорость автомобиля расслабила меня. Черт, я был так накален до сих пор, даже после того,
— Его зовут Лоренс, — сказал я. — Я назвал его в честь Лоренса Стерна. (Примеч. Лоренс Стерн — английский писатель XVIII века). Оба гении. В любом случае он энергичный и очень интеллектуальный парень. И нет, он не моя женская приманка. И так ясно, что мне не нужна помощь в завлекании самок на ночь.
У меня усмехнулся, а Ханна засмеялась и закатила глаза.
Я должен был видеть ее при свете дня. Я должен был быть голым с ней.
— Я купил его, когда впервые приехал сюда. Я был одинок, не знаю. Кто-то сказал, что они — тихие и чистые домашние животные. И это история Лоренса.
Я включил музыку. Заиграл Billie Holiday «Warpaint». Идеально: приятная музыка, ночь, простирающаяся передо мной, и Ханна в моей машине. Я позволил себе по-настоящему улыбнуться.
— Удивлен, что у тебя нет кролика, Ханна.
Она поняла двойной смысл моих слов. Я мог сказать это по тому, как она засмеялась.
— Я очень хочу. У меня было только две игрушки, и... я не знаю. Слишком много воспоминаний, связанных с ними. Кроме того, одна была наполовину сломана. Я выбросила их, прежде чем переехать.
— Очень жаль. Но теперь у тебя есть я.
— Да... — голос Ханны был нежным.
Теперь у тебя есть я. Черт, я не хотел этого говорить.
Мы ехали через степь два часа, разговаривая и слушая музыку, а иногда просто сидя в тишине. Мы говорили ни о чем. Приятно было не уклоняться от вопросов.
Каждые полчаса я спрашивал, не устала ли Ханна. Нет, она настаивала, и никак иначе, и она улыбалась так, что это причиняло мне боль.
Мы остановились на пешеходной тропинке, что проходила через грязную траву.
— Пойдем, — сказала Ханна. — Звезды будут потрясающими.
Я достал одеяло из багажника моей машины, и мы пошли вниз по тропе. Глаза Ханны были устремлены на небо, а мои на нее. Она была красивой.
Через некоторое время она протянула мне руку.
Я нашел мягкое место у тропы — задача не из легких в Колорадской степи — и расправил одеяло. Ханна растянулась поперек него. Она улыбнулась и взглянула на меня.
— Свинюшка, — усмехнулся я.
— Есть свободное место, — сказала она, — на мне.
Пока я смотрел на нее сверху вниз, Ханна избавилась от шорт и стрингов, и сдвинула свой топ достаточно, обнажая грудь в ночном воздухе. Я опьянел, глядя на нее. Она раздвинула ноги и подняла глаза.
— Красавчик. Мне жаль, что ты не видишь себя. Ты выглядишь потерянным.
— Именно так я себя и чувствую, — прошептал я.
Во второй раз наш темп был более спокойным. Ханна вцепилась мне в волосы и прижала мое лицо к своей груди. Я целовал, сосал их, лизал и немного покусывал. Она стонала, когда я трогал ее. Когда я уткнулся своим ртом в ее киску, она начала хныкать.