Полуночный маскарад
Шрифт:
— Боже! Что происходит? — ошарашенно спросил он смущенного дворецкого.
— Ваша сестра, сэр, уезжает. Она ждет вас в гостиной, чтобы поговорить, а вечером отплывает на судне в Нью-Орлеан.
Латимер поспешил по коридору, в голове его роились тревожные предположения. Что-нибудь со Слэйдом? Или она его убила в порыве гнева?
В чем дело?
Источая аромат роз, в очень красивом платье из голубого атласа, Дебора ходила взад и вперед по комнате.
— С тобой все в порядке? Что за ерунду ты придумала? Какого дьявола?!
Рыдая, сестра поведала ему о случившемся. Если бы Мелисса услышала ее рассказ, она бы не поняла, что главная его героиня — она.
— Она напала на меня, Джулиус. Она угрожала моей жизни. Ей было мало, что она кинулась на меня с плеткой, она пыталась утопить меня в этой вонючей жиже. Она жестокая и безнравственная, как все здесь, и я больше ни секунды не хочу тут оставаться. Я еду в Нью-Орлеан. Просто не знаю, как дождусь корабля в Англию.
Латимер попытался урезонить сестру и, хотя он мало верил ее рассказу, задавать вопросов не стал: по ее вздернутому подбородку было ясно, что переубедить Дебору невозможно. Неважно, что произошло в действительности, но план его не удался: надежды на соблазнение Деборой Доминика как средство получить Мелиссу провалились.
— Очень хорошо, — сказал Латимер. — Я отвезу тебя на судно.
Вдруг сообразив, что она впервые остается одна, Дебора нервно спросила:
— А ты не поедешь со мной? Нам обоим здесь уже нечего делать.
— Может, ты и права, — сказал Латимер, ухмыляясь, — но прежде я должен сравнять счет с Домиником Слэйдом и его женой.
Посмотрев на него с ужасом, Дебора спросила:
— Что ты собираешься делать?
— Не знаю, — признался Латимер. — Но я не уеду из Батон-Ружа, не заставив их пожалеть, что они встали мне поперек дороги. — Он злобно улыбнулся и добавил:
— Не беспокойся, киска, я приеду к тебе в Нью-Орлеан в конце месяца. Ты знаешь название отеля, знаешь банкира, с которым мы там встречались. Я Дам тебе письмо к нему, объясню, что задерживаюсь и что ты можешь пользоваться моим счетом. — Потрепав сестру по щеке, он добавил:
— Не трать все деньги на наряды. Когда мы отправимся в январе в Англию, то не сможем взять много вещей. Это военное судно, и твои сундуки придется оставить.
Дебора надулась:
— Но почему? Впрочем, это неважно. С деньгами от Роксбури я полностью обновлю свой гардероб.
— Не забудь, что одна из причин, по которой я здесь остаюсь, — это пощипать молокососа Франклина. — Латимер что-то прикинул в уме. — Ругай меня завтра ночью, когда я должен быть у Манчестеров. Я намерен выиграть хорошенькую сумму нам на расходы.
Провожая сестру на борт пакетбота, Латимер заметил:
— Не забудь, что тебя зайдет навестить джентльмен по имени Энтони Дэвис. С ним ты можешь говорить откровенно. Он человек Роксбури. И там есть еще один джентльмен, Самуэль Дрейтон; он повезет нас в январе в Англию. Оба ждут тебя и меня в Нью-Орлеане.
— Но у тебя будет здесь все в порядке без меня? — спросила сестра, волнуясь.
Латимер улыбнулся и провел Дебору в тесную неопрятную каюту, в которой ей предстояло проделать путь до Нью-Орлеана.
— Все будет хорошо, — успокоил он сестру. — Мы впервые расстаемся, и не в очень цивилизованной стране, но, я уверен, все пройдет гладко.
Успокоившись, Дебора осмотрелась, и тут начались жалобы. Через несколько минут брат стал прощаться, а она все ныла и стонала…
Но у Латимера были свои проблемы: возвращаясь домой, он обдумывал месть Слэйду и Мелиссе. Все получилось нескладно с этим путешествием, и Латимер во всех своих несчастьях обвинял Доминика. Что касается Мелиссы… Он стиснул зубы. Мелисса уязвила его гордость, и он жаждал наказать ее за то, что она предпочла ему Слэйда.
На обратном пути Мелисса порой вспоминала смешную сцену с Деборой, но мысли ее были заняты мужем. Мечтательно улыбаясь, она поставила лошадь в конюшню и пошла в дом.
Пересекая прихожую, она столкнулась с Бартоломью, он нес ведро с горячей водой. Обогнав его на лестнице. Мелисса спросила:
— Это для мужа? Он проснулся?
— Да, мадам, — ответил Бартоломью. — Он проснулся и был недоволен, что вы уехали, ничего не сказав о том, когда вернетесь и куда отправились.
Мелисса покраснела. Уезжая, она не подумала, какова будет реакция мужа. Когда они поднялись, она, заглянув Бартоломью в лицо, спросила:
— А сейчас как? Все еще сердится? Подмигнув ей, Бартоломью ответил:
— Я думаю, мадам, в тот момент, как вы войдете, его раздражение как рукой снимет. Мелисса ослепительно улыбнулась ему:
— Я надеюсь. — Послав его вперед, она прошептала:
— Не говори ему, что я вернулась. Пусть будет сюрприз!
Понимающе кивнув, Бартоломью сделал, как она просила, и на вопрос Доминика: «Она еще не вернулась?» — ответил:
— Не знаю, сэр. Может, посмотреть в конюшне?
Доминик сидел спиной к двери, принимая ванну, поэтому не увидел Мелиссу, проскользнувшую в комнату; ее сердце слегка подпрыгивало, когда на предположение Бартоломью он резко ответил:
— Черт побери! На нее не похоже уехать просто так. Особенно после сегодняшней… — Он резко умолк и уже ровным голосом продолжил:
— Как только она вернется, дай мне знать.
— Хорошо, сэр, — ответил Бартоломью и, хитро подмигнув хозяйке, вышел.
Мелисса стояла, прислонившись к косяку, и не отрывала глаз от Доминика. Волна теплого чувства охватила ее; потом, нащупав позади себя ключ к двери, она быстро повернула его. Крадучись, Мелисса разулась, потом расстегнула костюм для верховой езды и медленно направилась к мужу.
Каким-то шестым чувством он ощутил, что уже не один в комнате, и резко повернулся. Улыбка засияла на его лице, и неподдельное счастье засветилось в глазах.
— Ты тоже хочешь принять ванну? Мелисса подавила смешок и осторожно, не спеша сняла верхнюю одежду, оставшись в прекрасном нижнем белье. Сияющими глазами смотря на мужа, она застенчиво спросила:
— А ты думаешь, не стоит? Он смотрел, как она идет к нему, такая желанная, и с каждым ее шагом возбуждение в нем росло.
— Стоит. Это как раз то, что надо, — сказал он, зачарованно глядя, как медленной волной ее юбка опустилась на пол.