Полуночный Прилив
Шрифт:
Она наконец поняла, что устала. От всего. Мир царит в тишине, внутренней и внешней, в изоляции и истощении.
— Почему молчите, аквитор?
Он сидел отдельно, молча, накинув на плечи шубу из медвежьего меха; меч стоял между облаченных в золото ног, упершись острием в пол. Рядов лежали обвитые тканью ножны и широкий пояс. Каким-то образом он сумел разомкнуть веки: в тени капюшонами нависших над глазницами, слипшихся бровей угадывался блеск глаз. Выспренняя беседа между Томадом Сенгаром и Ханнаном Мосагом
Слова оставили после себя ощущение полнейшей беспомощности. Никто из сотен присутствовавших Эдур не решался заговорить и даже пошевелиться.
Томад больше не мог защищать сына. Какая-то тонкая сила украла его авторитет, и сила та исходила, с ужасом понял Томад, от скорченной фигуры, золотой под черным мехом, от зияющих черных дыр очей. От неподвижного меча.
Король — Ведун стоял на возвышении в центре зала. Взор его суровых глаз переместился с Томада на Рулада, и был этот взор холодным и оценивающим.
Необходимо освободить меч. Ханнан Мосаг послал их на поиски меча, и эту задачу нельзя считать выполненной, пока Рулад Сенгар не передаст его в руки Королю. До этого мгновения Фир, Бинадас, Тралл, Зерадас и Мидик Буны находятся в немилости.
На долю Рулада, наконец, выпала возможность сделать жест, исцелить кровоточащую рану.
Но он не шевелился.
Тралл не был даже уверен, что брат сохраняет способность говорить, ведь на грудь его давит такой страшный вес. Дыхание звучало затрудненно, каждый вздох дается ему с болью. Необычайно уже то, что Рулад может держать руки на весу, сжимать ладони вокруг рукояти. Из слабого, податливого юноши он превратился в какую-то громоздкую бестию.
Воздух в зале стал влажным и несвежим. Между дымов от факелов и очага витали миазмы страха и едва сдерживаемой паники. Снаружи лил нескончаемый дождь, ветер стучал в толстые доски стен.
Хриплое дыхание прервалось, и раздался тонкий, сломанный голос: — Меч мой.
В глазах Мосага мелькнул огонек страха. — Он должен быть моим, Рулад Сенгар.
— Мой. Он дал его мне. Сказал, он для меня, не для тебя. Потому что ты слаб.
Король — Ведун отпрянул, словно ударенный в лицо.
«Кто?» Тралл метнут вопрошающий взгляд на Фира. Глаза их встретились, и брат покачал головой.
Отец снова уставился на Рулада. По лицу пробежали мгновенные переживания. Казалось, он вдруг постарел на целые века. — Кто дал тебе меч, Рулад?
Нечто вроде улыбки: — Тот, кто ныне правит нами, Отец. Тот, с кем Ханнан Мосаг заключил договор. Нет, это не один из потерянных предков. Новый… союзник.
— Не тебе говорить об этом, — трепещущим от гнева голосом произнес Король. — Договор…
— … был тем, что ты намеревался предать, Ханнан Мосаг, — яростно отрезал Рулад, склоняясь вперед и сверкая очами над сложенными на рукояти меча ладонями. — Но это же не путь Эдур, верно? Ты должен был вести нас. Тебе нет веры. Пришло время перемены, Король — Ведун.
Тралл видел, как Рулад поднимается на ноги. Стоит, твердо и уверенно, выпрямив спину и вскинув голову. Шуба соскользнула за спину, обнажив движущиеся монеты. Золотая масса Руладова лица исказилась: — Меч мой, Ханнан Мосаг! Я равен ему. Ты — нет. Говори же, если хочешь открыть тайны этого оружия пред всеми! Обнажи самую древнюю из неправд! Говори, Король — Ведун!
— Не стану.
Шаг Рулада сопровождался скрежетом. — Тогда… на колени?
— Рулад!
— Молчи, отец! Склонись передо мной, Ханнан Мосаг, и назови меня братом. Не думай, что я просто отброшу тебя в сторону: ты мне нужен. Ты нужен нам всем. И твой Отряд К'риснан.
— Нужен? — Лицо Мосага перекосилось, словно от физической боли.
Рулад повернул голову, сверкающими глазами по очереди оглядел троих братьев. — Идите ко мне, братья, и выразите готовность служить. Я будущее Эдур. Зерадас Бун. Мидик Бун. Подойдите, назовите меня братом вашим. Привяжите себя ко мне. Сила ждет нас всех, сила, которую вы не сможете вообразить. Идите. Я Рулад, младший из сыновей Томада Сенгара. Омытый кровью в битве. И я ПОЗНАЛ СМЕРТЬ!
Он резко развернулся, царапая пол концом клинка. — Смерть, — пробормотал словно бы для себя. — Вера — это иллюзия. Мир не таков, каким видится. Мы дураки, все мы. Такая… глупость. — Тем же спокойным тоном он продолжил: — Преклони колена передо мною, Ханнан Мосаг. Эта сдача не так уж страшна, разве не видишь? Мы познаем мощь. Мы будем такими, какими были раньше, такими, какими должны быть. Преклони колена, Король — Ведун, и прими мое благословение.
Голова снова вдернулась — еще один золотой проблеск. — Бинадас. Ты чувствуешь боль, твоя рана неисцелима. Выйди вперед, и я избавлю тебя от боли. Исправлю повреждение.
Бинадас нахмурился: — Ты ничего не знаешь о магии, Рулад…
— СЮДА! — Вопль раскатился по залу.
Бинадас дернулся и неуклюже подступил к брату. Золотые руки метнулись, коснувшись груди брата. Легчайшее из касаний, и Бинадас начал оседать. Фир бросился, чтобы поддержать его. Но Бинадас выпрямился сам. Широко раскрыл глаза. Он молчал, но всем было очевидно, что боль в колене пропала. Он содрогнулся, еще и еще.
— Итак, — шепотом сказал Рулад, — подойдите, братья. Настало время.
Тралл прокашлялся. Нужно было что-то сказать. Нужно было задать вопросы, сказать то, чего не скажут остальные. — Ты был мертв.
— И вернулся.
— Но что за сила в твоем мече, Рулад? Почему этот союзник дает Эдур такое оружие? Что он надеется выиграть? Брат, племена объединились. Мы завоевали себе мир…
— Ты слабейший из нас, Тралл. Ты выдаешь себя словами. Мы Тисте Эдур. Ты забыл, что это значит? Думаю, да. — Он огляделся. — Думаю, вы все это забыли. Шесть жалких племен, шесть жалких королей. У Ханнана Мосага были куда большие амбиции. Достаточные, чтобы завоевывать. Он был необходим, но он не справится с тем, что грядет.