Полуостров Надежды. Трилогия
Шрифт:
И тут позади нее раздался выстрел. От неожиданности Надя подпрыгнула и стремительно развернулась. Палец ее машинально едва не надавил на спусковой крючок. Впрочем… стрелять было не в кого, позади она никого не увидела. Тогда удивленная девушка, вспомнив о муже, вновь обернулась к месту схватки. Нанас по-прежнему лежал под навалившимся на него Костей. Вот только последний не делал больше попыток задушить своего противника, поскольку в затылке у незадавшегося нойда чернела дырка, через которую толчками выплескивалась алая кровь.
Недоумевающая Надя вновь обернулась ко входу в пещеру. Теперь она
Надя потрясла головой и попятилась. Что же это?!.. Еще один монстр, уродливое порождение радиации?.. Тогда почему на нем одежда? Причем, камуфляжной расцветки, хоть это и сложно определить под слоем грязи. Но эта небывало гладкая круглая голова!..
И тут в голове самой девушки будто что-то щелкнуло: да это же шлем! Обычный летный шлем! Тот самый, что они недавно нашли в пещере! Просто на свету он показался чересчур белым, да и появление его здесь было уж слишком неожиданным. А уж появление того, на чью голову он был надет, – и подавно.
– Папа! – бросилась Надя к «существу». – Ты как здесь очутился?! Ты… зачем?!.. Тебе нельзя!..
– Т-ссс!.. – прошептал отец. – Тише! Испортишь мне все!
– Что я испорчу?..
– Сейчас увидишь. Не мешай…
Семен Будин, в руке которого девушка только сейчас увидела пистолет, с негромким, но отчетливо болезненным стоном приподнялся на руках и, набрав в легкие воздух, неожиданно громко выкрикнул толпившимся внизу людям:
– Я – небесный дух! Я пришел сюда из Верхнего мира, чтобы остановить несправедливость. Тот презренный человек, которого я пронзил небесным огнем, посмел назвать себя… – тут отец неожиданно замолчал, однако Надя быстро догадалась, что он просто забыл слово, и собралась уже подсказать, но отец выкрутился сам: – Я не могу повторять столь наглую ложь, а потому скажите мне сами: кем называл себя этот ублюдок?..
– Нойдом… – послышались неуверенные голоса. – Он называл себя нойдом… Притворялся, что нойд…
– Вот именно! – сокрушенно замотал белой головой «небесный дух». – А теперь скажите мне: чего заслужил тот, кто способен на такой обман? Кто обманывал вас, говоря, что имеет связь с духами?
– Смерти!.. – Голоса стали громче, их звучало теперь куда больше. – Только смерти!.. Он не должен жить…
– Вот потому я и убил его. Я покарал его, чтобы восторжествовала справедливость. А еще я привел к вам свою земную дочь. Вы должны теперь во всем ее слушаться. Не случайно ее имя Надежда, ведь теперь она и есть ваша единственная надежда на спасение и дальнейшую счастливую жизнь.
– Папа! Что ты несешь?!.. – зашипела на отца Надя. – Ты из меня прямо Иисуса Христа сделал!
– Ну, почти, – тихонько хмыкнул тот. – Тот же у нас Сын Божий, а ты – дочь небесного духа.
– Ты лучше вот что… – осенило вдруг девушку, которая увидела, как выбрался наконец из-под мертвого тела слегка помятый супруг. – Ты объяви Нанаса нойдом, вот это будет дело!
– А он что, хочет?..
– Мечтает.
– Ну, смотри, сама попросила… – Видно было, что отцу очень тяжело удерживаться на руках, и Надя, присев к нему, подхватила под грудь, что должно было показаться «зрителям» нежными дочерними объятиями. «А если и не показалось, – подумала девушка, – это их проблемы. Их, вон, много, а отец у меня один». Тот, кстати, поначалу возмущенно дернулся, но быстро сдался и продолжил свое «воззвание к народу»: – Но это еще не все, господа!..
– Папа!.. – фыркнула шепотом девушка. – Какие еще «господа»? Ну ты даешь…
– А что я их, «товарищами» должен, по-твоему, называть? – зашептал в ответ Будин. – Или, раз уж они воинами себя возомнили, то, как в армии, – «товарищи офицеры, прапорщики и старшины, сержанты и рядовые»?.. Хотя… Есть идея. – И отец заговорил еще, кажется, громче и увереннее: – Дети мои! Узнав о постигшем вас горе – о страшной гибели от руки предателя вашего верного кормчего и нашего, можно сказать, наместника на Земле – великого нойда Силадана, я даю вам взамен нового, еще более великого, даже, не побоюсь этого слова, величайшего нойда…
– Кого?.. Кто это?.. Кто?.. – зашумела толпа. Причем, как заметила Надя, любопытство проявляли, в основном, саамы; варвары же большей частью молчали, не очень приветливо поглядывая на «оратора».
– Папа, закругляйся, – поторопила отца девушка. – По-моему, в рядах «твоих детей» зреет раскол.
– А как вы думаете, – будто не услышав ее, в прежнем тоне продолжил Будин, – достоин быть великим нойдом муж дочери небесного духа? То есть, по сути, не кто иной, как его родной зять?
– Достоин!.. Муж достоин! Зять тоже очень достоин!.. – обрадованно загомонили саамы. – Кто теперь наш нойд?.. Который новый?.. Где великий зять?
– Я ваш новый нойд! – повязывая на себя снятый с убитого Парсыкина трехцветный пояс, с вызовом выкрикнул Нанас. – Это я – зять небесного духа!
– Да, это он, – устало оседая на руки дочери, закончил выступление Семен Будин. – Прошу любить и жаловать.
Глава 27
Бунт
Когда Нанас, отдувающийся и потирающий горло, на котором проступили красные отпечатки пальцев, подошел к своим, летчик, тоже не до конца еще восстановивший дыхание, выдавил:
– Ну, как я тебя?.. Вернул долг хотя бы частично?
– Вернул… – буркнул новоиспеченный молодой нойд. – Только зачем ты так… Костю?
– Зачем?!.. – от изумления забыл про усталость и боль Будин. – Да он бы тебя придушил, если бы не я!
– Не придушил бы, я бы справился!.. А если бы даже… Все равно, так нечестно! Мы договаривались драться один на один.
– Нечестно? – стал вдруг абсолютно спокойным летчик. Впрочем, черный щиток, закрывающий его лицо и глаза, не позволял увидеть отражавшиеся в них эмоции. – Во-первых, было бы нечестно, если бы моя дочь стала вдовой в столь юном возрасте, а во-вторых, лично я, старший лейтенант Семен Будин, никому честного слова не давал.