Полведра студёной крови
Шрифт:
– Да, понимаю, – ухмыльнулась Сэм, заставив меня переживать: «Уж не взболтнул ли я чего вслух?» – Звучит инкредибл, но это правда. Их группу забросили в Карпинск перед самой войной. Задание было – найти и обезвредить «Мёртвую руку». Так американцы называли «Периметр» – автоматическую систему нанесения ответного ядерного удара. Моему отцу тогда было двадцать пять – самый молодой в группе. Он считал участие в этой операции огромной честью. Так же, как все они.
– Но у них не вышло… – прошептал я, сглотнув вязкую, подсохшую в разинутом рту слюну.
– Не вышло, – кивнула Саманта. – И весь мир полетел к чёрту. Когда для выполнения поставленной задачи стало уже поздно, группа оставила почти полностью эвакуированный к тому времени
– Смелость города берёт, – припомнил я слышанную однажды поговорку.
– Отец говорил: «Иные слывут храбрецами, потому что побоялись убежать». А ещё он говорил, что единственный лёгкий день был вчера. – Сэм грустно улыбнулась и тронула фотографию, будто человек на ней мог это почувствовать.
– Так ты получила город в наследство?
– Типа того.
– И давно?
– Семь лет.
– Ты молодо выглядишь для такого почтенного родителя, – блеснул я обходительностью.
– Поздний ребёнок, – пояснила она. – Родилась, когда папе было уже пятьдесят два.
– А мать?
– Мать… Карпинка. Из эвакуированных. Ей было девятнадцать. И… Не люблю о ней говорить.
Когда Саманта начинала волноваться, все эти сраные английские словечки сразу исчезали из её речи. Но стоило разговору войти в обычное русло, всё начиналось сначала.
– Смотри, какой блок-шот! Супер? – Хозяйка «ранчо» указала на картинку, где, будто обжаренный на углях до хрустящей корочки, мужик в цветастых трусах и майке в прыжке тянулся тощими длинными пальцами к обручу, подвешенному на большой высоте. Я, наверное, должен был восхищаться, но вместо этого подумал, с каким приятным хрустом и как легко переломятся эти пальцы, если опустить на них приклад.
Мы болтали ещё несколько часов кряду, и отчего-то мне совсем не хотелось напоминать о заказе. Саманта тоже говорила о чём угодно, но только не о нём. Она долго расспрашивала меня о том, что творится как южнее Перми, так и в самом этом кладбище миллионов, удивлялась рассказу о Навашинских бригадах и Святых, пыталась вытянуть что-нибудь о моем детстве. Спрашивала и о Москве, но я, памятуя, какую репутацию себе заимел такими рассказами Ткач, перевёл разговор на другую тему:
– А это кто? – Я взял в руки плотные скользкие листки, скреплённые металлическими скобами, на первом из которых опять же лыбился загорелый, коротко стриженный тип с неестественно разбухшими бицепсами.
– Шварц. Гляди, какие у него сильные руки. Но ведь и у тебя они тоже сильные. – Сэм вдруг прильнула ко мне.
– Просто для информации, – запустил я сильную руку ей под куртку, – время ультиматума истекает, через два часа я должен покинуть город.
– Не беспокойся об этом, – потянула она за мой ремень.
Ну что же, пусть попробует настоящего крепкого мужского хера. Надоело, поди, девке кувыркаться со слащавыми пареньками. Да и я спущу пар, пожалуй. Главное – сделать так, чтобы девка не нащупала кинжал, и закрыть на засов дверь. Я, конечно, отдавал себе отчёт в том, что за нами сейчас и так следит не одна пара глаз, но это меня совсем не волновало. Просто не хотелось, чтобы в разгар борьбы полов под одеяло юркнула какая-нибудь срань типа того бледнолицего помощника с тонкими усиками. Да и спать я обычно ложился в запертом изнутри помещении, будь то конура во вшивом бараке или апартаменты местного босса. Шлюх, кстати, на ночь никогда не оставлял. Даже в борделях выставлял их из комнат, предпочитая давить на массу в одиночестве. Поэтому проснуться утром в одной кровати с бабой для меня было необычно. Примерно так же я себя чувствовал, когда после очередного аппетитного куска говядины выловил из чана варёный человеческий глаз. Было дело под Нижним, да.
Поживиться человечинкой не прочь любая из представительниц слабого пола. Что уж говорить о солдатской дочке? Такие вцепятся в тебя и будут пить кровь и другие живительные соки, пока не останется ничего, кроме как сдохнуть. При всём при этом жертва зачастую ещё и испытывает чувство благодарности к паразиту, а тот, в свою очередь, считает, что ему должны и обязаны. Так, например, за проведённую с ней ночь баба если не берёт звонкой монетой, то ждёт вознаграждения чем-то другим.
Вот и Сэм посчитала, что теперь-то уж я должен выполнить её заказ, и никак иначе. И каково же было её разочарование, когда я назвал свою цену и озвучил сумму аванса. Рискованный поступок. Если вспомнить тех висельников, что болтались на столбах по всему периметру площади Вашингтона, и тело, что всю дорогу волочилось на цепи за прицепом квадроцикла, даже очень недалёкому станет понятно, Босс – не тот человек, которого стоило бы огорчать.
Однако мои условия были приняты. Но вряд ли это результат моих дипломатических талантов. Просто заказ не из плёвых, странен сам по себе и стоил жизни двум предыдущим исполнителям.
– Ты должен убить мою тётку, – сообщила мне Саманта. – Она сейчас в Карпинске.
– Но ведь на востоке никто не живёт.
– Это не совсем так.
– И как я её узнаю? Ты же сама её ни разу не видела. Верно? – поинтересовался я больше для того, чтобы Сэм не усомнилась в моём намерении выполнять этот заказ.
– Она приходит каждую ночь… Но это не важно. Отевах сказал, ты поймёшь, что это она, но я вот тут нарисовала по памяти. – Сэм протянула мне листок, на котором довольно сносно была изображена старая бабка с крючковатым носом. Учитывая, что ныне до такого возраста просто не доживают, проблем с опознанием не возникнет.
– Адрес давай. Головы в доказательство достаточно будет?
– Адрес на обратной стороне рисунка, а головы не надо. Отевах сказал, я узнаю, что тётки больше нет.
– Да что это за…
– Это шаман племени Манси. Очень авторитетный. Никогда не ошибается. Живёт в избе на Подгорном логе. Тебе к нему тоже нужно съездить. Он сделает так, чтобы вас пропустили на восток.
– Один вопрос: те двое, что не вернулись обратно из этого Карпинска, тоже к Отеваху ходили?
– Да.
– Ну, это ваши дела. Однако голову всё равно принесу, – заявил я, пряча десять золотых аванса и прекрасно осознавая, что выполнять этот заказ не буду. Обратно мы с Ткачом, скорее всего, поедем мимо этого Соликамска и даже мимо Березников. За свою репутацию я не беспокоился. Вряд ли меня ещё когда-нибудь занесёт в эти края, и из этих мест туда, где я собирался прожигать свою жизнь дальше, тоже никто не доберётся. Тем более сам этот город полон чудиков, которых никто всерьёз воспринимать нигде не станет. Это идиотское поклонение фетишам прошлого, эти нелепые костюмы, чудная речь и не менее чудные поступки… всё это многие жители Соликамска подхватили от своей неадекватной правительницы, как бубонную чуму. Поэтому и шарахаться от них везде будут, как от чумных. Да и о чём это я вообще? Какая репутация? Я же уеду отсюда богатым человеком. Содержимое хранилища позволит мне всю оставшуюся жизнь заботиться только о том, чтобы не откинуть копыта от переедания и не задохнуться однажды утром под грудой длинноногих шлюх.