Полянский. Детектив-медиум. Новое дело
Шрифт:
– Мадемуазель цела и невредима. Проверь сам, если хочешь, – бесстыдно ухмыльнулась наглая морда.
Софию замутило, она почувствовала озноб.
«Я вчера всего три бокала успела выпить, с чего штырит-то? А куда я бросила платье, интересно. Кстати, как и где бельё оставила, тоже не помню!».
– Где её одежда? – Полянский, кажется, справился с гневом.
– Там, – развязно махнул куда-то в пространство Габи.
Полянский неловко обошёл кровать, спотыкаясь о разбросанные подушки. Откуда-то снизу поднял и подал её миди в золотых блёстках.
– Одевайтесь, я отвезу вас домой, София, – он демонстративно повернулся спиной, чтобы она выбралась из покрывала, и тут же раздражённо повысил голос. – Габи!
– Я молчу, – он невозмутимо клацал по клавишам ноутбука.
Белый кот с рыжей спиной прошёлся по столу и вальяжно улёгся поверх клавиатуры. Габриэль погладил его, глядя с терпеливой нежностью.
– Ты громко думаешь! Не надейся, что тебе всё сойдёт с рук! – зло рыкнул Полянский.
София повозилась, надевая платье. Молния сбоку наполовину вырвана из шва, нитки висели и путались в застёжке. Пошатываясь, встала и огляделась, держа туфли. Она мёрзла, голова кружилась и жутко болела. Нашла у лестницы свой клатч с разрядившимся телефоном и ключами. Не стала подбирать обрывки растерзанных чулок и трусов. «Ничего не помню! Но, может быть, и к лучшему!» – подняла глаза на вчерашнего любовника, но Габриэль лишь коротко кивнул на прощание.
«И только-то? Как-то холодновато с его стороны… Будто бы и не облизывал с головы до ног несколько часов! Все они, кобели, одинаковые! Получил своё, и в кусты… Стоп! Подожди… Чтобы он кончал, я тоже не помню! Что же это такое?».
В полном замешательстве она спустилась в полутьме по лестнице. Полянский крепко держал её за локоть. Прошли через салон на первом этаже, где было душно от благовоний и ароматических свечей. София покачнулась из-за головокружения, чувствовала себя ужасно. Сели в машину, и стали пробираться из центра города на север.
– Попейте воды, голове станет легче, – медиум передал бутылку минералки.
– Включите печку, пожалуйста! – у неё стучали зубы, глотнула воды и закашлялась.
– В машине достаточно тепло, – зло процедил он, коротко раздражённо просигналив кому-то на дороге впереди.
– Тогда почему меня так трясёт? И голова раскалывается! Я не столько вчера выпила, чтоб так колбасило!
– Это ломка.
– Что?
– Ломка.
– Какая ломка? – София уставилась на него.
– Отходняк после той дури, под которой вы сладостно кайфовали больше пятнадцати часов.
– В смысле? Я не… О чём вы? – она нервно сжала в замок дрожащие пальцы.
– Это было похоже на золотую пыльцу. Верно? И вы вдохнули порошок…
– Откуда вы знаете? – прошептала София.
– Моя подруга торчит. Периодически закидывается этой волшебной дрянью, – сбоку ей было видно, как под ухоженной бородой катаются желваки. – Несколько лет уже как его постоянная клиентка.
– Подождите, Полянский, – до неё начало доходить. – Вы хотите сказать, что…?
– Да. Между вами ничего не было, – жёстко отчеканил медиум.
– Нет. Подождите. Как это? – в голове лихорадочно метались, путались мысли.
– Считайте, что это приход такой.
– Но я же всё чувствовала! Это было совершенно реально, и… – воскликнула она.
– Нет. Габриэль действительно не прикасался к вам. Его страсть не может не оставлять следов в силу… Ээээ… Кхм… Анатомических и психофизиологических особенностей, – вздохнул Полянский.
– Это вы тоже по опыту своей подруги знаете?
– Да. К сожалению.
– Она же, ну… В смысле, её работа… Наверное, всякое повидала.
– Да, Николь эскортница. Но это не делает её в чём-то хуже и ниже вас по положению. Во многом она более уязвима и слабее, – напряжённо выговорил Полянский.
– Я вовсе не хотела сказать… А что с ней случилось? – похолодела София.
– Глубокие укусы и царапины. Понадобились швы. Гематомы. Трещины в костях. Разрывы… ну вы понимаете…
Он перечислял с фальшивым спокойствием, от которого бежал мороз по коже. София поёжилась, обхватив себя за плечи, её затрясло.
– И вы не расправились с ним? После того, что он сделал?
– Тогда бы Николь осталась без дозы. И без этих травмирующих свиданий. Только с Габриэлем она чувствует себя счастливой. Связь с ним, пожалуй, единственное, что держит её в этом мире. Больше ей жить незачем. Я не могу так поступить с ней.
– Она… Вы не думали, что она нездорова?
– Я не думаю, я знаю, – обречённо покачал он головой.
– Но это же ужасно!
– Все платят за счастье и душевный покой. Только разную цену.
– Как девушка может идти на это?
– А вы бы не хотели снова испытать то же самое, что прошлой ночью? Что готовы отдать, сколько заплатить, чтобы опять уйти с головой в этот сказочный кайф? – Полянский резковато притормозил на светофоре.
– Я?! Да вы что?! Конечно же, нет! – задохнулась она.
– Правда?
Он чуть повернулся к ней, глядя с насмешливой укоризной. Слова замерли у неё на языке. София нервно облизнула сухие губы. Сквозь озноб и жуткую головную боль в спину и поясницу толкнулась тёплая щекотная память, ласково проведя лапками по позвоночнику.
«Да кого ты обманываешь?! Хочу, хочу, хочу! Это было настолько ***! Интересно, эта дурь вызывает химическую зависимость с первого раза?».
София смотрела на мелькающие за окном улицы, машины, людей, спешащих по своим делам.
«Никто из них и не догадывается, что совсем близко существует настоящее волшебство!».
Ощущение нереальности не оставляло. Будто бы она смотрела видео-вставку в компьютерной игре. Движется ли всё вокруг или нет, и существует ли на самом деле, непонятно…
– А как это работает? – осторожно поинтересовалась она, Полянский хмыкнул, переключил передачу и перестроился в ряду.
– Никаких следов в крови, как если бы вы накануне выпили успокоительного травяного настоя. Окончательно отойдёте в течение суток, из организма всё выведется естественным путём, никакой тяги не будет.