Полярная звезда
Шрифт:
— Это Зинина, — Наташа Чайковская показала на Джаггера.
Остальными соседями оказались: «мамаша» Мальцева, старейшая работница из цеха Аркадия, и маленькая узбечка по имени Динама, названная так в честь электрификации Узбекистана. Тем самым родители подложили большую свинью невинному ребенку, потому что в более утонченных местах Советского Союза «динамами» звали кокетливых девиц, которые пьют и едят с мужчинами за их счет, потом отправляются якобы в туалет и исчезают. Подруги, зная об этом, звали ее Динка. Ее черные глаза беспокойно бегали на плоском лице. Волосы были собраны
По таком важному случаю Наташа даже не стала мазать губы помадой. За глаза ее называли «чайкой» в честь одноименного лимузина с широким капотом. Она могла раздавить Стаса Намина одной рукой, а Джаггера — одним пальцем. Наташа занималась толканием ядра, но имела душу Кармен.
«Мамаша» Мальцева сказала:
— Зина была хорошей девочкой, душевной, ласковой. — В честь гостей она надела шаль с бахромой, а сейчас сидела и штопала сатиновую подушку с вышитыми волнами и приглашением: «Добро пожаловать в Одессу». — И еще смешливая такая, — добавила она.
— Зина была добрая, — вставила Динка. — Часто спускалась в прачечную и приносила мне бутерброды. — Как большинство узбеков, Динка говорила по-русски с акцентом, проглатывая окончания.
— Она была честной советской труженицей, которой будет очень не хватать в коллективе. — Наташа, как и всякий член партии, обладала привычкой вещать, словно радиоприемник.
— Это ценные показания, — заметил Слава.
Верхняя койка была убрана. В картонный ящик из-под мороженой рыбы уложили вещи Зины: одежду, обувь, магнитофон, кассеты, бигуди, щетки для волос, серую записную книжку, ее фотографии — в купальном костюме и вместе с Динкой, индийскую коробочку для бижутерии, обтянутую цветной тканью с нашитыми стекляшками. Над койкой в переборку был вделан динамик, оповещавший команду об авралах и пожарных тревогах. Зина состояла в пожарной команде камбуза.
Аркадий безошибочно мог сказать, кто на какой койке спит. Пожилые женщины всегда занимают нижнюю, а на одной из них лежали подушки из разных портов — Сочи, Триполи, Танжера, — «мамаша» Мальцева любила отдохнуть на мягком. На тумбочке Наташи лежали брошюры типа «Последствия социал-демократического уклона» и «Как сделать кожу чистой». Вероятно, одно вытекало из другого — немалое пропагандистское достижение. На верхней койке Динки стоял игрушечный верблюд. Они превратили свою каюту в настоящий дом, что никак не удавалось мужчинам, и Аркадий чувствовал себя здесь непрошеным гостем.
— Нас интересует, — сказал он, — почему исчезновение Зины осталось незамеченным. Вы были ее соседками. Как же вы не заметили, что ее нет целые сутки?
— Она была такая непоседа, — ответила Мальцева. — Да и работаем мы в разные смены. Сам знаешь, Аркаша, что мы вкалываем ночью, а она — днем. Временами мы не встречались сутками. Трудно поверить, что мы никогда больше ее не увидим.
— Я понимаю, вы расстроены. — Аркадий не раз видел, как «мамаша» Мальцева плакала, если в фильмах про войну убивали немцев. Остальные орали: «Получи, фашист, гранату!», одна Мальцева тихо рыдала в платочек.
— Она взяла мою резиновую шапочку для душа и не вернула ее. — Оказалось, что глаза Мальцевой
Слава предложил:
— Неплохо взять свидетельские показания у других ее приятельниц.
— У Зины были враги? — спросил Аркадий. — Кто-нибудь желал ей зла?
— Нет! — хором ответили женщины.
— Задавать подобные вопросы нет необходимости, — предупредил Слава.
— Тогда не буду. Что еще принадлежало Зине? — Аркадий оглядел фотографии на дверце шкафа.
— Вот ее племянник. — Динка уверенно показала на снимок темноволосого мальчика, который держал огромную виноградную гроздь.
— А вот — любимая актриса. — Наташа махнула на фото Мелины Меркури. В облаке сигаретного дыма та выглядела недовольной. Значит, Зина хотела подражать темпераментной знойной гречанке?
— А мужчина у нее был? — поинтересовался Аркадий.
Женщины переглянулись, словно их оскорбили. Потом Наташа промолвила:
— Нет, иначе мы бы знали.
— Нет, мужчины не было, — хихикнула Динка.
— Не было, — подтвердила Мальцева.
— Самое верное — это ровные товарищеские отношения со всеми, — отчеканил Слава.
— Вы видели ее на танцевальном вечере? Вы сами там были?
— Нет, Аркаша. В моем-то возрасте! — застенчиво сказала Мальцева. — Ты разве забыл, что мы тогда разделывали рыбу? Наташе, кажется, нездоровилось, верно?
— Да. Когда Слава начал играть, я только чуть-чуть посмотрела.
Наверное, все-таки надела платье, подумал Аркадий.
— А ты, — спросил он Динку, — там была?
— Да. Американцы плясали, как обезьяны. Только Зина умела танцевать, как они.
— Она танцевала с ними?
— По-моему, в американских танцах есть какая-то нездоровая сексуальность, — заметила Мальцева.
— Значение танцев в том, чтобы укреплять дружбу между народами. Какая разница, с кем она танцевала, раз позднее произошел несчастный случай? — сказал Слава.
Аркадий вывалил содержимое коробки на койку Зины. Одежда была заграничной, но изношенной до дыр. В карманах пусто. На кассетах были записи «Роллинг Стоунз» и «Дайер Стрейтс», магнитофон — марки «Саньо». Никаких документов, но так и должно быть. Трудовые книжки и паспорта с визой находились в корабельном сейфе. Губная помада и духи лежали в глубине ящика. Сколько времени запах духов Зины Патиашвили продержится в каюте? В шкатулке лежала нитка искусственного жемчуга и игральные карты: сплошь дамы червей. Еще пачка «красненьких» — десятирублевых банкнот, — обвязанная резинкой. Чтобы все внимательно рассмотреть, потребуется время, которым Аркадий сейчас не располагал. Он сложил вещи обратно в коробку.
— Здесь все собрано? Все ее кассеты?
Наташа фыркнула.
— Да уж, драгоценные кассетки. Она всегда надевала наушники. Никому слушать не давала.
— Что ты там все ищешь? — возмутился Слава. — Совсем про меня забыл…
— Вовсе нет, — ответил Аркадий. — Просто ты для себя уже все решил. А я думаю медленнее и потому плетусь черепашьим шагом. Спасибо, — поблагодарил он женщин.
— Закончили, товарищи, — решительно произнес Слава.
У самой двери Аркадий задал последний вопрос: