Полярный летчик
Шрифт:
В разговорах советских людей то и дело упоминались испанские города. Прислушаешься в трамвае, о чём говорят, и создаётся впечатление, что этому белобрысому пареньку Мадрид дороже Ленинграда, что тот старичок больше заинтересован событиями в Барселоне, чем в родной ему Кинешме, а сидящего напротив смуглого человека с усиками скорее волнуют новости из Картахены, чем из Тбилиси.
– Ребята! Послушайте, что пишет «Комсомолка». – Маштаков развернул в столовой газетный лист. – «После того, как была произнесена по радио фраза „Над Испанией безоблачное небо“, небо Испании стало страшным пространством, в котором летают немецкие и итальянские самолёты и сеют смерть. Они бомбят мирные сёла и города, убивают детей, женщин, стариков…» Газеты пишут, что фашисты летают безнаказанно. У них много самолётов, и самых современных. Немецкие истребители «хейнкель» имеют скорость триста двадцать километров. У итальянцев скоростной истребитель «фиат». У фашистов новые бомбардировщики «юнкерс», «савойя», «капрони», а у республиканцев очень мало машин, и все они старые, времён мировой войны… Буржуи сговорились – не продают испанцам военных самолётов. Как тут быть спокойным! А что, если нам…
– Что – нам?..
– Отремонтировать в свободное время самолёт в подарок испанскому народу!
– Это идея! Но какой?
– Я уже думал об этом… Тот самый, что в Арктике летал и лежит теперь под навесом.
– Вряд ли что выйдет из этого. Он ведь переоборудован – лимузин!
– Это «эр пятый». А они – разведчики, ближние бомбардировщики. Переделаем опять кабину… Добьёмся разрешения поставить на него пулемёт, и из гражданского он станет военным!
– А разрешат ли нам? Дадут ли материалы? И как Водопьянов посмотрит на это?
– Этого я сам не знаю… Пойдёмте к директору, в партийный комитет, а вечером съездим к Водопьянову!
…Советское правительство разрешило некоторым военным специалистам – лётчикам, танкистам, артиллеристам – уехать добровольцами в Испанию. Уже готовились к отправке республиканцам боевые самолёты – истребители и бомбардировщики. Но самолётов тогда и у нас не хватало, и поэтому предложение молодых рабочих Центральных мастерских получило одобрение.
Мог ли я возражать против того, что мой верный воздушный спутник, мой славный «М-10-94» станет боевой машиной в справедливой борьбе испанского народа за свободу? Конечно, нет! К тому же я уже начинал готовиться к воздушной экспедиции на Северный полюс, и меня стали интересовать не маленькие «Р-5», а четырёхмоторные великаны «ТБ-3».
Не прошло и месяца, как подремонтированный самолёт прошёл лётные испытания. Во второй его открытой кабине на турели был установлен вращающийся пулемёт. Самолёт блестел свежей краской защитного цвета, и на борту его уже не был выведен номер «М-10-94». Он стал безымянным.
Разобранную крылатую машину запаковали в большой зелёный ящик. И в третий раз за время его существования бывалый самолёт поехал по железной дороге.
«Курносые» и «Мошки»
…В Одесский порт вошёл большой двухтрубный пароход.
– Испанец, испанец пришёл! – заорали мальчишки и бросились к причалу.
Пять суток пароход стоял в гавани, и всё время около него толпились любопытные одесситы. Десятки платформ и вагонов с грузом подходили к подъёмным кранам. Бочки с маслом, ящики с печеньем, консервами, медикаментами, мешки с рисом, тюки с мануфактурой, оборудование для госпиталей – всё исчезало в казавшихся бездонными трюмах корабля. Это были подарки испанскому народу от советских людей, купленные на собранные ими деньги.
На палубах «испанца» установили огромные ящики с частями самолётов и крепко привязали их морскими канатами.
Чёрное, а затем Средиземное море гостеприимно встретили транспорт. В прозрачной чистой воде видны были стайки серебристых рыб.
Советские добровольцы, сменившие военные гимнастёрки на серые и синие костюмы, а фуражки с цветными околышами на фетровые широкополые шляпы, подолгу стояли на носу парохода. Они любовались полётом белокрылых чаек и прыжками резвящихся дельфинов. Добровольцы выглядели неуклюжими в непривычной для них штатской одежде. У многих в руках были раскрыты русско-испанские словари. Они зубрили необходимые слова незнакомого языка, на котором вскоре придётся говорить с новыми товарищами по оружию. То и дело слышались вопросы:
– Как будет по-испански «здравствуй, товарищ»?
– Салуд, камарада!
– А как «друг»?.. Как «русский лётчик»?
– Сейчас посмотрю… Амиго… Авиадор русо…
У капитана парохода, молодого ещё человека, были совсем седые волосы и очень грустные глаза. Он немного говорил по-русски.
Капитан рассказал новым друзьям, что его семья – жена и маленький сынишка Педро – погибли при одной из бомбёжек Картахены:
– Я был тогда в море. Мне всё написали соседи, и я сразу стал таким. – Капитан, сняв фуражку, провёл рукой по белым волосам. – Мне даже не пришлось похоронить свою Пепиту. А какая она была красивая, весёлая, всё пела… Педро рос крепким и смышлёным пареньком. Их нет. И дома, где мы жили, тоже нет. Бомбы падают на наши города. А у нас мало самолётов, мало лётчиков. У них – много. Как я счастлив, что везу вас и вот это. – Капитан указал рукой на зелёные ящики с самолётами.
Пароход обогнул уже Грецию, Италию и шёл недалеко от острова Майорка, где находилась авиационная и морская база фашистов. Отсюда они совершали налёты на суда, направляющиеся к берегам республиканской Испании. Это был самый опасный участок пути. Каждую минуту можно было ожидать нападения фашистского корабля, подводной лодки или бомбёжки с воздуха.
Капитан, нервничая, шагал по своему мостику, то и дело посматривал на барометр.
– Поскорей бы грянула буря! При сильном ветре легче проскочить проклятое место!
Ветер крепчал с каждой минутой. Он быстро нагнал огромные тучи, плотно укутавшие горизонт. Надвигался шторм. Стемнело. Ураганный ветер стал кидать и качать пароход. Громады волн обрушивались на него.
Удар мощного водяного вала сильно накренил пароход, и лопнул толстый канат, которым был привязан один из зелёных ящиков. Он заскользил по мокрой палубе и, сокрушив фальшборт, рухнул в беснующуюся пучину. Ящик с моим бывшим самолётом стоял рядом, но шторм его пощадил.
Буря, бушевавшая всю ночь, утром стихла.
Пароход встретил конвой – республиканские военные корабли, – они охраняли его до самого порта назначения – Картахены.
Но небольшой порт был забит транспортами под флагами разных стран. У причала не было свободного места. Встречавший все пароходы с Родины военно-морской атташе Советского посольства Николай Герасимович Кузнецов – впоследствии адмирал флота, – которого называли в Испании «Дон Николасом», сказал капитану:
– Нет смысла разгружаться здесь. Когда ещё дойдёт очередь, а сейчас дорог каждый день! Идите в соседний порт Аликанте. Вас ждёт не дождётся генерал Дуглас. Сейчас позвоню ему.