Полынный мой путь (сборник)
Шрифт:
На тюркском языке «аминь» означает «нахожусь в безопасности», «защищен». Оно естественнее. Прочитавший молитву именно защищен: ангел распластал над ним крылья. В этом и смысл молитвы – просить у Всевышнего защиты.
Произнося «аминь», христианин крестится, показывая и жестом, и звуком, что душа его принадлежит ее хозяину, то есть Богу… Вроде бы все понятно. Но…
В кратком «Изъявлении» к «Псалтыри», на ней росли поколения христиан, я нашел наставление, как правильно креститься: «…о еже како православному христианину по древнему преданию святых Апостол и Св. Отец… подобает на себе знамение
В «Изъявлении» заметил приписку. Об апостолах. Она видна невооруженным глазом. Апостолы не знали креста и крестного знамения, значит, учить ему не могли. Видимо, той же рукой дописаны слова «кто не берет креста своего, тот недостоин Меня», их приписали Христу, хотя ясно, что они принадлежат Тенгри, Богу-Отцу («Св. Отец», как написано в «Изъявлении» к «Псалтыри»).
Выходит, тюркские книги и традиции «перерабатывали» не всегда творчески. Порой легкомысленно. Не думая о последствиях и возможных разоблачениях.
В этом убеждает и описанное выше крестное знамение!
Попробуйте, не задумываясь, выполнить его. Что получилось? Равносторонний крест. Иначе говоря, тюркский знак! Если же наложить христианский, например латинский, крест, то второе прикосновение ляжет ниже живота. Не «на чреве».
Греческий, православный, крест вообще наложить невозможно, он восьмиконечный.
Тюрки подвластность Тенгри подчеркивали Его знаком. Это было естественно. Иногда крестик рисовали на лбу либо краской, либо татуировкой. Так же поступали и буддисты. Об этом обычае, правда, без объяснений, упоминает Н. М. Карамзин со ссылкой на архивный источник.
Обычай ставить на лбу крестик (равносторонний!) взяли и христиане: после причастия священник на лбу прихожанина святой водой изображает… знак Тенгри. Опять! Других знаков нет. Ведь христиане до знакомства с кипчаками действительно не знали креста. Это факт. О чем вещает и Энциклопедия Брокгауза и Ефрона, где дана история креста. Меня проверить может любой.
Крест впервые появился в западном мире только в IV веке, когда пришли сюда тюрки. Он был точно таким, как на Алтае у тенгриан – равносторонним. Тогда христиане и стали осенять себя крестом. А история латинского креста началась с V–VI веков, сначала он имел «правильную», то есть Т-образную форму, потом, уже к VII веку, принял свой нынешний вид.
Пять столетий крест входил в обиход европейской религии. Здесь целая история.
Равносторонние кресты были обычны на могильных камнях, которые во множестве с IV века оставило в Степи всесильное Время. От Байкала до Дуная встречаются они.
Сохранились знаки Тенгри и на одеждах православных священников. Вот они, корни… «Оспаривайте», говорю я оппонентам.
Одежда, церковная утварь – консервативные атрибуты религии, мода на них не менялась никогда. Как было, так и есть. А истоки этой «моды» на Алтае, в его наскальных рисунках запечатлена она. На родине тюркской Европы.
Ничто, как известно, не пропадает бесследно и не возникает из ничего!
Еще деталь – храмы, тоже источник памяти. По-тюркски «килиса». Что означает это слово, откуда оно? И здесь своя история. Ничего случайного.
«Килиса» идет от горы Кайласа, самой высокой на юге Тибета, в Индии. У народов Востока она считается обителью богов. Святое место! По индийским преданиям, на Кайласе рай Шивы и место пребывания Куберы, бога богатств. Согласно мифу, гора когда-то была из чистого серебра. Предания щедры и на другие «подробности». Оказывается, прежде горы летали, но их полет причинял большие беды, и Индра отсек им крылья, закрепив горы на нынешних местах… Здесь важно подчеркнуть: Индра в мифах других народов известен под именем Тенгри.
Гора Кайласа и подарила идею храмов. Иначе говоря, рукотворных ее «филиалов».
Естественно, архитектура первых храмов была робкой попыткой повторить контуры священной горы. Потом, много позже, попытка блестяще удалась – в Индии появился один из замечательнейших храмов Азии. Он высечен из скалы и носит имя Кайласа. Это название, видимо, и закрепилось. Как идеал, как совершенство, достойное подражания.
Величественный храм отличался скульптурной отделкой, был покрыт росписью – изображениями богов, людей, животных, а также орнаментами и арабесками. И что примечательно, он изобиловал и духовными, и материальными богатствами.
Отсюда в тенгрианских, а позже и в христианских храмах столько золота и серебра. Золотили кресты, купола, крыши, золотили алтари, иконостасы, колонны, скульптуры богов. Архитектура храмов Великой Степи дала начало их строительству в Европе. Прежде там были другие. Купольный стиль стал единым и сохранился навсегда… Будь то Париж, Рим, Киев или Елец.
К храму, как «филиалу» священной горы, отношение у наших предков было особенным. Почитающим. Об этом написал римский монах Гильом де Рубрук, он в 1253 году побывал в Дешт-и-Кипчаке. В его книге есть описание храмов, молитв. Вообще интересны наблюдения за жизнью кипчаков, которую он, европеец, увидел и не понял.
Конечно, не каждый способен понять, почему еще в глубокой древности тюрков манили дороги? Почему каждый в душе мечтал увидеть священную гору Кайласу? Существовало поверье: побывав рядом с горой, человек будет счаст-лив на всю жизнь… Так еще до новой эры начиналось паломничество. Путешествия к святым местам.
Шли люди на Тибет, к Кайласе. Но приближаться к ней не рисковали, боясь прогневить богов. Молились на берегу озера Манас и издали смотрели благоговейно на гору, боготворили ее, вели философские беседы, искали молитвенного уединения… Медленно зарождалась идея монашества. Ее никто не подталкивал, она сама пробивала себе путь в умы людей.
Таков был характер народа.
«Манас-тир» – тоже тюркское слово. И идею монастырей в Европу принесли тюрки. Они были передаточным звеном в распространении культуры человечества. Слово «аббат» прижилось здесь вместе с ними, оно означает «около отца».
Аббатств в Римской империи не было.
«Манастар хырза» – так начиналась молитва «Прости мне мои прегрешения». Одним из первых среди христиан эти слова произнес кипчак, епископ Амвросий, тот самый, что служил в Милане и в 380-е годы основал там монастырь… Любопытно, Аттила разрушил весь город, но монастырь не тронул.