Полюби меня красного
Шрифт:
Честно говоря, кроме нас самих, практически никто нам не хлопал, но я объясняю это своими не очень хорошими вокальными данными. Ну а когда Белыч перешел от пения к зарядам, то и без того небольшая аудитория разошлась кто куда, чтобы полностью предоставить сцену одним только нам. Чем мы и поспешили воспользоваться по полной программе, резко увеличив количество выпитого пива.
Закончив с первичным осмотром памятных мест, мы поднялись вверх по знаменитой винтовой лестнице «Каверн клаба», заставляющей посетителей опускаться и подниматься на шесть пролетов. Но на то она и «Пещера», чтобы лазали-ползали. Улица встретила нас окончательно разгулявшейся погодкой, и мы с воплями и песнями (спасибо, битлы!) двинулись в сторону набережной,
Суть дискуссии сводилась к следующему: кто более красив, Манч или Ливер? Так как решительный выбор сделать было довольно сложно, я начал с того, что более убогих предместий, чем ливерские, я еще не видел. Действительно, на подъезде к Скаузерграду туман рассеялся и дождь прекратился, что заставило меня слегка ужаснуться. Если вы помните, Джон с Белычем тогда спали, а я бодрствовал из-за перманентно обсиравшихся паков. И благодаря этому глазам моим открылась крайняя бедность, обветшалость, запущенность, замусоренность, закопченность стен, убожество построек и улиц, нескончаемые помойки и полуразвалившиеся склады, не говоря уже о внешнем виде местных обитателей. И ни одного многоэтажного здания! Все низенькое-низенькое, одинаковое, обшарпанно-кривоколенное.
Окраины же в Манчестере – нечто прямо противоположное. У нас все ухожено, вылизано, радует глаз и вовремя подметается. Здесь же – как в американских фильмах о депрессивных негритянских «сабарбиях». С одной лишь разницей, что в ливерских предместьях нет ни одного многоэтажного дома. Прямо Саратов какой-то, только без деревянных покосившихся изб посреди каменных строений и прочих примет неизжитой дореволюционной действительности.
Так вот, Белыч наш все это дивное зрелище проспал и заприметил один лишь центр города со всеми вытекающими из него архитектурными радостями. Так ведь Ливеру надо не только туристов грабить, но и как-то их к себе заманивать! Вот и привели более-менее в порядок свой центр, наводнив его хорошо подготовленными к нашему визиту ворами-продавцами.
В общем, спор наш продолжается и по сей день, и попробуй сдвинь Белыча с места, настолько его город Колбасного Бассейна-Бильярда очаровал!
Как бы то ни было, но наше продвижение в сторону набережной еще больше укрепляло Белыча в его предположении о преимуществе мерсисайдского болота перед манкунианскими прелестями.
На мой взгляд, Манч, в противовес Ливеру, представляет собой в архитектурном плане нечто единое, цельное, радующее глаз, законченное, надолго запоминающееся. Ливер же – нечто разнокалиберное, пересеченное, разрозненное, лоскутообразное, низенькое. Этакий эстонский Пярну, иначе и не скажешь. Другое дело, конечно, когда смотришь на Ливер с набережной, где есть парочка помпезных высотных зданий. Но ведь это даун-таун (в прямом, естественно, смысле), и не более. И правильного представления о городе вид с парома не создает, а только путает туристов, увеличивая количество сдуру симпатизирующих.
Под стать моему представлению о Ливере был и текст радиоэкскурсовода, заунывно перечислявшего достоинства порта и направлений течений говнотечки по имени Мерси. Полагаю, так ее французы поганые нарекли, с которыми у ворья, кстати, давние и крепкие связи. Чего только они в Париже не понапиздили! Почитай, половину футбольно-хулиганской Англии одели. Особенно баб. Хоть Музей воровства здесь открывай! Но только не это самое страшное. Поражает другое – каким образом вся эта уныло-архитектурная хуйня получила право назвать себя Культурной столицей Европы! Пусть и в 2008 году, но кому, скажите, от этого легче? Белычу, что ли?
И еще одна деталь: говнотечка Мерси настолько широка, что позавидовала бы и Волга, но только вся фишка в том, что через нее не перекинуто ни одного моста!!! Настолько городские власти разворовали бюджет на благоустройство. Однако жителям этого славного городка все похер, так как если бы мосты все-таки возвели, то их бы тут же спиздили. Но это так, лирическое отступление, потому что есть еще кое-какие детали, требующие объективного подхода к вороватым бильярдным колбасникам.
Соглашусь, действительно стоит там самая большая англиканская церковь, но только с каких это пор величина стала признаком подлинной красоты? Да и размер ее следует учитывать с поправкой на закопченность, из-за которой церковь эта напоминает тюрьму и большой склад наворованного одновременно.
Тем не менее оставим на время нашу нескончаемую дискуссию и попробуем вернуться назад, в центр, так как наша морская прогулка подошла к концу и мы захотели пить-жрать, аки гастрономический беспредельщик Джимми.
И вот тут-то Джон, пока мы с Белычем безуспешно пытались найти заведение, где не только спаивают, но и кормят, непостижимым образом набрел на одну очень интересную парикмахерскую. Парикмахерская эта оказалась... футбольной. По словам взволнованного Джона, там делали прическу под какую-то из футбольных звезд, но, когда он ворвался в помещение с криком «Под Джона О’Ши!», пидорок-цирюльник сказал, что умеет только под... Битти [51] . ПАУЗА.
51
Звезда ливерпульского клуба «Эвертон».
Впрочем, Джон печалился не очень долго, благо уже очень скоро ему пришлось проверить самого себя на прочность. Ведь именно его, а не меня, как обычно, попытались объебать в сувенирном отделе большого универмага. Как свидетельствовала вывеска, это было лучшее место в городе по части удовлетворения запросов, связанных с «Битлз».
И простодушный Джон повелся, нахватал всякой всячины, обрадовался, как ребенок, и тут же остался без сдачи. Однако Джон – далеко не я, и через мгновение в нем проснулось умение считать. По крайней мере до пятнадцати. Примерно на такую сумму в фунтах его попытался опустить вороватый менеджер. Но не тут-то было. Джон так на него рыкнул, что охуевше-оглохший торгаш наконец-то осознал, что и у воровства есть свои негативные стороны.
Желая как-то откупиться от наседавшего на него Джона, дрожащий как лист скаузер всучил нашему ирландцу каталоги своего вонючего воровского притона и был таков, скрывшись в подвале. Другие бы на нашем месте, особенно ливерье, тут же бы обчистили до нитки весь магазин, но мы удостоили его лишь прощальных плевков, точно попавших в цель и очень красиво повисших на футбольных экспонатах сего заведения.
Дальше, как вы догадываетесь, началось форменное шлялово без руля и ветрил, закончившееся оскудением денежных запасов и крайней усталостью. К тому же нас стало беспокоить положение дел с Джимми, который мог выкинуть что-нибудь невообразимое в наше отсутствие. С этими мыслями мы поспешили на автобусную станцию, зайдя по дороге как минимум в четыре спортивных магазина. Просто Джон страшно хотел напокупать там обуви, чтобы разнообразить свою коллекцию мелких мерсисайдских сувениров. Тем не менее мы все-таки доставили свои тела на нужный терминал.
На этом можно было бы и закончить, если бы не одно «но». В автобус вместе с нами села целая шайка блядей, устроивших пассажирам настоящий ад. Они орали, визжали, курили, бухали, матерились, бегали туда-сюда, бросали что-то друг другу через весь салон, устраивали слэмы и т. д. По всей вероятности, они были глубоко убеждены в том, что на больший беспредел никто из присутствующих не отважится. Их утихомиривали даже возмущенные паки, но размалеванные бляди лишь усиливали свой натиск. Эх, жаль, что с нами не поехал Джимми! Вот была бы потеха!