Полюби Меня
Шрифт:
— Это тебе. Знаю, у тебя много, но я просто не смогла пройти мимо.
Аэрто рассматривал запонки с серебряными камушками, когда я садилась в машину. Его силуэт выделялся на фоне окна, плечи сгорблены, ладонь с запонками преподнесена к лицу. Я послала ему воздушный поцелуй на прощание. Не знаю, увидел ли.
Кружево световых цветов распустилось по стенам дворца. Отблески мягкого света падали и на мое платье, украшая длинную однотонную юбку. Сегодня обошлось без прессы и любопытствующих, потому что центральная площадь и вход во дворец были перекрыты. Аэриса, курившая перед дворцом, бросила огарок сигареты, падающей звездой опустившийся на брусчатку и подала мне руку так, как если бы она была моим кавалером.
— Аукцион цветов —
— Насколько закрытая? — я коснулась рукава одного из ее извечно белых костюмов. Аэриса рассматривала мое платье и то, что было скрыто за ним. Если бы она была мужчиной, я бы подумала, что в ее глазах было скрыто желание обладать мной.
— Только Дети Луны и пять родов высшей аристократии. Но не все хотят или могут участвовать в аукционе, поэтому нас будет порядка сотни.
Цифра на мой взгляд была не малой. Вход во дворец оказался украшен цветами, от душного аромата которых кружилась голова. Разноцветные букеты, большие и малые, арки, украшенные лентами и медленно умирающими бутонами. А в углах белели орхидеи исполинских размеров, хищно раскрывшие цветки словно жадные рты. Орхидеи меня пугают — что-то в них есть неестественное.
— Александр…
— Ждет тебя в зале. Он будет контролировать, чтобы ты не наделала глупостей.
— Почему я должна…
Нам навстречу выплыла пара женщин. Одна, похожая на Аэрису краснотой глаз, поддерживала бледную тень, что была ей дочерью. Девушка двигалась с помощью костылей, потому что ноги ее были слишком слабы, чтобы удерживать свой вес, жидкие белые волосы собраны в аккуратную прическу на затылке. Она подняла изломанную кисть, чтобы поприветствовать Аэрису, та ответила коротким поклоном:
— Аэлина, Аолана, — она назвала их по именам. Девушка на костылях окинула меня завистливым взглядом. Как бы в Октавии не восхищались детьми Луны, в глубине души те понимали, что на самом деле им не повезло. По пути в бальный зал, который сегодня превратили в подобие театра со сценой и бархатными кулисами, мы встретили еще много «благословенных итхисов». Бледные и слабые, красноглазые и вовсе слепые. Некоторые двигались сами, и больше походили на Аэрису минимальным количеством изъянов, другим требовалась помощь родственников. Я старалась не глазеть, а вот они интереса не скрывали. Перешептывались, тыкали пальцами. Впрочем, кроме меня обычных людей здесь не было, ни гостей, ни слуг. Переливчатый звон колокольчиков возвестил, что нам стоит занять свои места. Аэриса показала, что мне нужно отойти в конец зала.
— Ты не участвуешь в аукционе, поэтому для тебя нет необходимости находиться в первых рядах, птичка — сказала она, растянув губы в улыбке. Аэриса всем видом демонстрировала свое расположение ко мне. Она рассказывала о том, как украшали этот зал, поведала о нескольких благородных семьях, которые сидели в первых рядах, — Детей Луны не выпускают из Октавии, поэтому подобные аукционы очень важны. Не удивительно, что не выпускают, представляю реакцию мирового сообщества на этих красавцев.
Аэриса так и не сказала, что именно будет выставляться на продажу, а я и не спрашивала. По правде меня вообще заботило только одно. Мысль о том, что в конце зала меня ждет Александр, заставила желать покинуть его сестру как можно скорее. Меня провожали десятки взглядов, от которых становилось неуютно, но я шла, стараясь не зацепиться юбкой за чей-нибудь костыль и не наступить на хвост собаки-поводыря. Итхисам пора заканчивать жениться между собой. Так они точно вымрут.
Мой босс сидел в последнем ряду, сгорбившись, стараясь не привлекать ничьего внимания. Он даже надел белое, в попытке не выделяться, так ему было не комфортно здесь. Мое появление свело его попытки на нет. Мы поздоровались, слегка склонив головы, я опустилась на кресло рядом. Юбка моего платья коснулась его брюк. Алое и белое.
— Где король? — поинтересовалась тихим голосом. Мне было не стыдно задавать вопросы Александру. Его присутствие как обычно действовало на меня как таблетка успокоительного, заставляя тревоги и печали уплывать куда-то прочь.
— Молча протестует, — был ответ. Мужчина слегка выпрямился, бросил на меня быстрый взгляд. Немногочисленный тусклые лампы и те погасли. Зато на сцене заработала подсветка.
— Разве он не может просто запретить это событие, если его не устраивает происходящее?
— Все не так просто. Власть никогда не находится в одних руках. И единственное, что может сделать Аэран — выразить свое недовольство в надежде на то, что аристократы прислушаются к нему. Аукцион цветов … это…
Окончание фразы повисло в воздухе, потому что раздался еще один звонок и на сцену вышел подтянутый мужчина в годах. Он заговорил приятным звучным голосом, и толпа затаила дыхание. Мне было не понятно, о чем он говорит, а Александр не спешил переводить. Белый занавес скользнул в сторону, явив зрителям людей.
Перед покупателями предстала дюжина людей разного возраста, пола, рас. Все изумительно красивы, правильно сложены. Они не могли разглядеть итхисов, но глядели вперед смело и спокойно. Каждый держал в руках цветок.
Заиграла музыка и первой из ряда вышла жгучая брюнетка, держащая в руке розу. Она двигалась с грацией и самодовольством, изгибалась под чувственную мелодию, призывно обхватывала грудь четвертого размера.
— Что здесь, черт возьми происходит? — сквозь зубы спросила я Александра.
— Аукцион, — ответил он, — или вы думали, каким образом сюда попадают люди?
Александру явно было не по душе происходящее.
— Их, что продают? — воздух встал в легких.
— Они сами себя продают. — последовал ответ.
Я взглянула на сцену другими глазами. Женщина с розой видела, как в воздух взлетают таблички и стремилась поднять цену. У девушки были большие глаза, аккуратный носик, отличная фигура, мягкий загар. Она была того типажа женщиной, которых мне приходилось видеть в Дубае. Профессиональные красавицы, назвать которых «проститутка» язык не поворачивался. Спустя пять минут этот «лот» был продан. На сцену поднялся итхис за пятьдесят, он протянул руку и женщина ее пожала, а затем с визгом бросилась ему на шею, покрывая лицо поцелуями. Оба казались довольны исходом сделки.
— Но почему люди на это идут? — тихо спросила я Александра. Рыжебородый мужчина за тридцать сделал шаг вперед. Он не выглядел и в половину таким же воодушевленным, как женщина до него. У желтого тюльпана, который он слишком сильно сжал в руке отвалилась головка.
— Деньги, — промолвил Александр, — проблемы с законом. Зависимости, от которых не излечиться другими способами. Взгляни на его руки.
Я обратила внимание на то, что запястье мужчины были покрыты следами от многочисленных уколов. И то, что я приняла за нервозность, на самом деле было ломкой. Искра может спасти от алкогольной и наркотической зависимости. Благодаря своей второй половинке человек чувствует себя завершенным. Значит и псевдоискра тоже способна заполнить дыру в душе, прожжённую наркотиками. Карточки взлетали вверх, и спустя несколько минут и этот лот был продан. На сцену поднялась девушка на костылях, та, которую Аэриса встретила накануне. Те несколько шагов, что она сделала без посторонней помощи дались ей нелегко и девушка сделала несколько вздохов, восстанавливая дыхание. Мужчина, который до этого напряженно вглядывался в темноту отшатнулся, он замотал головой, сказал что-то на непонятном мне языке, обращаясь к человеку за кулисами. Скорее всего его словами были «Я на это не подписывался». Он взирал на женщину с жалостью и плохо скрытым отвращением, явно представив себе, что ему придется притрагиваться к ней. Мужчины ведь не способны имитировать желание, природа создала их куда честнее. Аэлана не расстроилась, вряд ли она ожидала другой реакции. Она проворно протянула свою тонкую руку, похожую на обезьянью лапку и коснулась его лица. В этот момент отвращение исчезло из взгляда рыжеволосого, он рассмеялся гортанным и радостным мужским смехом и подхватил ее на руки. Костыль рухнул на сцену с гулким звуком. Он бросил длинную тень, пересекшую светлый паркет. Я предпочла рассматривать эту тень, чем мужчину, страстно целующего женщину, на которую он несколько мгновений назад взирал с отвращением.