Шрифт:
Глава 1
Где же сказка? Где же чудо?
Неожиданности где?
Здесь деревья, как и всюду,
отражаются в воде.
Песня из фильма «Тайна Снежной Королевы»
На краю края земли, где небо ясное
Как бы
На горе стояло здание ужасное,
Издаля напоминавшее ООН.
В.С. Высоцкий. «Сказка о несчастных сказочных персонажах»
– Мама, мама! Он разговаривает! Ну мама! – непоседливый ребенок упрямо тянул меня за передник к порогу, у которого уселся толстый пушистый кот непонятного серо-бежевого цвета.
– Ника, ты же взрослая девочка, – устало вздохнула я, тщетно пытаясь вспомнить, куда снова дела мобильник, ведь совсем недавно видела где-то эту дурацкую «звонилку», – ты же прекрасно знаешь: коты говорить не могут.
– Все бабы дуры, – раздалось неожиданно от порога. Толстый котяра смотрел на меня презрительно, не забывая при этом тщательно умываться.
– Вот! – торжественно объявила дочь. – Ты слышала?
Я только качнула головой и повернулась к двери, внимательно наблюдая за проходом.
– С вашей стороны некрасиво прятаться, кто бы вы там ни были.
– Но, мама, – растерянно протянула Ника, – там нет никого!
Я демонстративно подошла к порогу, подавив желание отодвинуть ногой нахальное животное, рассевшееся посередине, выглянула наружу. Вправо – никого. Влево – никого. Что за чушь…
– А я говорил, – послышался уже знакомый голос… снизу.
Я посмотрела под ноги. Кот. Чушь.
– Ника, мы лекарства с собой брали? – уточнила я, устало потирая лоб.
– Похоже, перегрев. Ну да, тут так жарко…
– Мам! – возмутился ребенок. – Это кот сказал! Ну правда!
По ноге мазнул хвост, а затем…
– Ай! – взвизгнула я, нагнувшись.
Ну точно! Укусил! Вот сволочь! На коже возле коленки виднелись две маленькие ранки. А на меня смотрели оранжевые глаза. Вполне осмысленно смотрели. Психдом на выезде.
– Юлька! – послышался в нескольких шагах от дома недовольный старческий голос. – Юлька, чтоб тебя мухи съели!
Ну вот, аборигены. Сейчас мне наконец-то все объяснят.
– Юлька! – голос слышался уже возле порога. – Юлька, ты почему кузнецу…
В доме появился низенький сморщенный дед, лет семидесяти-восьмидесяти, не меньше, небрежно оттолкнул ногой недовольно зашипевшего кота, требовательно повернулся ко мне.
– Ты кто? Где Юлька?
– Я Даша. Не знаю, – честно ответила я на оба вопроса.
– Вот же с… – дед осекся, заметив Нику.
– Сука,
– Ника! Не смей выражаться! – возмутилась я и вежливо уточнила. – Простите, а вы кто?
– Дед Пихто, – буркнул гость. Похоже, вежливости здесь учили только меня. – Ну что смотришь? Зовут меня так: дед Пихто. Староста я деревенский. Где эта… Юлька? Какого… лешего…
– Она сказала, что уедет на неделю, в отпуск, – сдала я нерадивую подругу.
– А, то есть ты ее знаешь? – прищурился дед, оглядывая меня с ног до головы.
– Мы с детства дружим, – странные огоньки, в буквальном смысле загоревшиеся в серых глазах гостя, мне не понравились.
– С детства, говоришь, – нехорошим тоном протянул Пихто. – А это кто? Дщерь твоя? – он кивнул в сторону Ники.
– Дочь, да, – кивнула я.
– Чудно, – непонятно чему обрадовался старик. – Дарья, говоришь? Дружите, говоришь?
Я настороженно кивнула, в мыслях уже прикидывая, как можно аккуратно обезвредить явно помешавшегося местного жителя и с помощью чего вызвать «скорую». Чувствую я, перегрев не только у меня…
– Так что ж ты, мухи тебя раздери, стоишь! – вскинулся дед. – Пошли в деревню!
– Зачем? – где-то я читала, что с психически нездоровыми нужно разговаривать ровно, если не ласково, и ни в коем случае не спорить, если нет желания подальше от них улепетывать.
– Как зачем? – непритворно изумился «Пихто». – У Глашки Буренка рожает. Телят принять надо, да самой Глашке настоечки дать, чтоб не орала, как резаная.
– А я тут при чем? – Глашка, Буренка, телята… Сегодня очень жаркий день, да… Какая Глашка? Тут в нескольких километрах ни души. Я сама всё вокруг внимательно осмотрела, когда утром приехали.
– Как при чем? – разозлился дед. – Ты же ведьма. Вот и помогай. Раз Яга сбежала.
Хрясь. Ой. Кажется, я села на мобильник. Осталось понять, как он на полу оказался.
– Эй, деваха, ты что это?
– Мама, мамочка!
– Все бабы дуры!
Голоса сливались в непонятный шум, вокруг все вертелось, как на карусели, перед глазами плясали противные черные мушки. Я первый раз в жизни упала в обморок.
– Мама, мам, ну мам! Мамочка!
Когда Ника ныла, она была упорна и настойчива, старалась добиться нужного эффекта. «Ты и мёртвого из гроба поднимешь», – ворчала каждый раз её бабушка.
Пришлось открыть глаза. Пол. Всё тот же. И лица. Всё те же.
– Мамочка! – счастливый ребёнок готов был накинуться на меня, и я порадовалась, что лежу.
– Вот же… Малахольная, – проворчал стоявший надо мной дед. – Вставай давай. К Глашке пойдем.
В моем нынешнем состоянии я готова была идти куда и к кому угодно. Так что встала, покряхтывая, как старая бабка, замученная ревматизмом, отряхнула пыль с джинсов и майки, взяла за руку взволнованную дочь и кивнула.
– Ведите.