Помечтай немножко
Шрифт:
В голове у Этана, словно в ответ на его мысли, зазвучал голос, чрезвычайно похожий на голос Клинта Иствуда.
Брось хныкать, парень. Ты сам виноват, что два дня назад повел себя как болван и отказался помочь ей, так что не сваливай свою вину на Меня.
Именно в тот момент, когда Этан сам нуждался в сочувствии, к нему явился Иствуд. Впрочем, Этана это нисколько не удивило. Ему очень редко удавалось вызвать Бога именно в том обличье, которое было бы для него наиболее желательно. Более того, раз сейчас он хотел побеседовать с миссис Марион Каннингэм из «Счастливых дней», то было
Ты сам напортачил, голуба, так что теперь тебе и расхлебывать.
Бог уже много лет беседовал с Этаном. Когда он был еще мальчиком, Всевышний разговаривал с ним голосом Чарлтона Хестона, что было весьма неудобно, поскольку ребенку весьма сложно воспринять все то, что тот проповедовал с горячностью и убежденностью истинного республиканца. Но по мере того как Этан взрослел и начинал все лучше осознавать силу и мудрость Всевышнего, Чарлтон исчез, как и детские игрушки мальчика, и его сменили три весьма известные личности, причем все они, исходя из общепринятых понятий, совершенно не подходили для того, чтобы представлять Бога и разговаривать с Этаном от его имени.
Этан часто думал, почему голоса, которые он слышал, не могли принадлежать более достойным, с его точки зрения, людям, например, Альберту Швейцеру, или, скажем, матери Терезе? Почему его вдохновителем не мог стать Мартин Лютер Кинг или Махатма Ганди? Но, увы, Этан в известном смысле был продуктом массовой культуры, поскольку точно так же, как и другие люди, любил кинофильмы и телевидение и, соответственно, был подвержен их влиянию, а они навязывали своих кумиров.
— Вам не холодно? — спросил он, стараясь как-то разрядить напряженную атмосферу. — Я могу выключить кондиционер.
— Спасибо, не надо. Все нормально, святой отец.
Это было сказано уверенно и, как показалось Этану, нагло. Он невольно стиснул зубы и мысленно обругал Гейба за то, что тот втянул его в эту историю. Однако, когда около часа назад Гейб позвонил ему по телефону, в голосе его звучало отчаяние и Этан не смог ему отказать.
Когда Этан подъехал к «Гордости Каролины», он увидел, что дверь закусочной заперта, а Рэчел и ее сын сидят на спине бетонной черепахи посреди детской площадки. Гейба нигде не было видно. Этан помог женщине погрузить в машину вещи, которые были сложены на обочине шоссе, и повез Рэчел и ее сына на гору Страданий, в коттедж Энни.
— Почему вы решили мне помочь? — спросила Рэчел, поглядев на него.
Он помнил, что раньше она была застенчивой, и потому прямота ее вопроса несколько смутила его.
— Потому что меня попросил об этом Гейб.
— Два дня назад он тоже вас об этом просил, но тогда вы ему отказали.
Этан ничего не ответил. По каким-то причинам, которые он не мог четко определить, эта женщина возмущала его даже больше, чем преподобный Дуэйн Сноупс. Ее муж был отъявленным мошенником, но Этану почему-то казалось, что Рэчел зашла по пути порока гораздо дальше своего супруга, хотя это, может быть, и не бросалось в глаза.
— Ладно, все нормально, святой отец, — с сухим смешком сказала Рэчел. — Я прощаю вас за то, что вы меня ненавидите.
— Это не так. Я вообще ни к кому не испытываю ненависти, — торжественно, пожалуй, даже напыщенно произнес Этан.
— Какое благородство души.
Презрение, явственно прозвучавшее в словах Рэчел, заставило Этана разозлиться. Какое она имела право говорить с ним снисходительным тоном после того, как она и ее муж причинили людям столько зла из-за своей алчности?
Ни одна из окрестных церквей не могла сравниться с городским храмом богатством и пышностью убранства. Ни одна из них не могла похвастаться хором, где певчие были в платьях, отделанных бусинками из горного хрусталя, или самыми современными техническими средствами, широко применявшимися Дуэйном Сноупсом для общения со своими прихожанами. В его интерпретации Иисус Христос и его учение были окружены мишурным блеском и эффектами, которые подходили скорее для казино в Лас-Вегасе. И надо признать, что этот подход, превращающий религию в своего рода шоу-бизнес, в сочетании с предлагаемыми преподобным Дуэйном Сноупсом легкими и простыми ответами на все вопросы весьма сильно действовал на горожан и на тех верующих, которые специально приезжали в Солвейшн, чтобы послушать его проповеди.
Как ни прискорбно, но они забирали и свои средства, зачастую обескровливая общественные благотворительные фонды, поддерживавшие в масштабах округа немало добрых начинаний. В результате довольно быстро захлебнулась местная программа по борьбе с наркотиками, та же участь постигла и проект обеспечения наиболее нуждающихся бесплатным питанием. Однако самой тяжелой потерей для округа был крах небольшой клиники, существовавшей и работавшей исключительно на пожертвования верующих, — гордости всех местных священников. Буквально на глазах все собранные ими средства, которые использовались для помощи бедным и неимущим, стали перетекать в бездонные карманы преподобного Дуэйна Сноупса. Рэчел, по мнению Этана, играла в этом неприглядном деле немаловажную роль.
Этан вспомнил день, когда он увидел, как она выходит из банка, и, подчинившись внезапному порыву, подошел к ней и представился. Он тогда рассказал ей о клинике, которая оказалась на грани закрытия. В тот момент ему показалось, что в глазах Рэчел, густо накрашенных, он уловил искреннее понимание и беспокойство.
— Мне очень тяжело это слышать, отец Боннер, — сказала Рэчел.
— Я никого ни в чем не обвиняю, — снова заговорил Этан, — но храм в Солвейшн стянул к себе столько верующих из остальных приходов, что другие церкви вынуждены сворачивать весьма полезные дела.
Этан заметил, как Рэчел Сноупс напряглась.
— Но не можете же вы обвинять церковь Солвейшн в том, что она чересчур популярна среди верующих?!
Пожалуй, Этану тогда следовало быть более тактичным, но, как назло, именно в тот момент крупные сапфиры в серьгах Рэчел Сноупс ярко блеснули под солнцем, и он невольно подумал, что даже одного из этих камней вполне хватило бы для того, чтобы клиника продолжала работать.
— Я только хочу сказать: было бы хорошо, если бы городской храм уделял несколько больше внимания нуждам местной общины, — не удержался он.