Помереть не трудно
Шрифт:
Глава 10
Череп раскололся пополам — во всяком случае, мне так показалось. Боль была адская.
Я перекатился под кровать, в пыльное сумрачное пространство, набитое грязной одеждой, стоптанными ботинками и чем-то твёрдым, с острой режущей кромкой. Оказалось, это чесалки для шерсти…
Вытянувшись во весь рост, сквозь боль и муть перед глазами, я видел, как мелькает молот: он то возносился вверх, издавая гулкий свист, то опускался.
Вслед за свистом молота по ангару летел волчий вой…
Отдышавшись —
— Поберегись!.. — зычно вскричал Владимир, перемахнув через меня и кровать одним прыжком.
«Живой — живые тела крушу»… — было такое стихотворение. Наверное, автор имел в виду именно Владимира. И его молот.
Он вертелся в крупной ладони, словно бешеная мельница. Попадавшиеся на пути руки, головы, ноги, торсы — почти не тормозили этого движения. Вокруг тела Владимира создался локальный вихрь, из которого, как щепки, вылетали байкеры.
Мне оставалось лишь отползти в сторонку и наблюдать за скорой, профессиональной и эффективной расправой.
Даже подмога, что подоспела к байкерам с улицы, не спасла положения: она была столь же технично уложена на пол в причудливых позах: сломанные конечности торчали под разными неестественными углами.
— Уй… — я поморщился, оценив особенно удачный удар.
— Не переживай, — Алекс уже вытирал руки белейшим носовым платком. — Вервольфы — парни крепкие.
— Надо бы оставить хоть кого-то в сознании, — заметил я, присаживаясь на узкую койку. — Чтобы допросить.
— Допросим, — шеф уселся рядом и закинув ногу на ногу, принялся с интересом наблюдать за побоищем. — Не увлекайся, Володенька, — предупредил он.
Но его предупреждение запоздало: стоящих на ногах вервольфов не осталось.
Владимир широкими шагами покинул ангар, и с улицы донеслись лязгающие удары.
Байки громит, — догадался я. Вервольфы тоже догадались, и с пола раздался дружный скулёж.
— Щ-щенки, — провозгласил московский дознаватель, вновь появляясь в дверях ангара. — На кого хвост подняли!..
Он схватил ближайшего за шкирку, и легко, как тряпичную куклу, вздёрнул с пола.
— Кто вас послал? — загремел Владимир. — Говори!
Байкер пустил кровавую слюну и закатил глаза.
— Осторожней, Володенька, — вновь предупредил Алекс. — Ты ему шею сломаешь.
— Много чести, — тот брезгливо отбросил потерявшего сознание байкера и схватил другого. Поднимать с пола его не стал, а просто выкрутил руку. Байкер заскулил. — Тот же вопрос, — прорычал ему в ухо Владимир.
Бородач выкатил глаза, прохрипел несколько непечатных слов и тоже вырубился.
А потом началось невероятное. Оно пошло от дальней стены, где лежали самые покалеченные. Раздался такой звук, словно тело выворачивают наизнанку. Он был влажным, липким и настолько неприятным, что подкатывало к горлу.
Запах стоял такой, словно прямо посреди ангара вывалили кучу внутренностей…
Звуки покатились по всему помещению. Отовсюду раздавались чавкающие, хлюпающие шлепки, а потом появились бугрящиеся шерстью спины…
— Они перекидываются! — заорал я вне себя. — Мать моя женщина, они перекидываются!..
— Презанятное зрелище, не правда ли? — самообладанием Алекса можно было колоть орехи.
— Это волна, — пояснил Владимир, досадливо поморщившись. Он глядел на перекидывающихся волков брезгливо, словно на раздавленных насекомых. — Вызванная накалом агрессии и насилия. Они ничего не могут с собой поделать.
— Как удобно, — я немного пришел в себя. — Волки не умеют говорить, а значит — не могут дать показания…
— Мы бы всё равно бы ничего от них не добились, — Владимир счищал с молота налипшие ошмётки. — Это шестёрки. Самые низкие члены стаи, — пояснил он. — Степень их самоконтроля столь невелика, что перекидывание одного вызвало сходный рефлекс у всех остальных. Таким поручают лишь самую грязную работу… И уж конечно, не посвящают в планы руководства.
— Хотя бы, что это за стая, ты можешь узнать? — спросил Алекс. Он тоже с интересом наблюдал за «волной».
— А тут и узнавать нечего, — Владимир указал на предплечье последнего из тех, кто не успел перекинуться.
Комбинезон на нём треснул по швам, обнажив мускулистый торс. Под кожей что-то бурно перекатывалось, двигалось, смещалось, вызывая болезненный интерес.
Но на предплечье всё ещё можно было разглядеть татуировку: волчья голова на фоне луны; из шеи, вместо крови, пышут языки пламени.
— Ночные волки, — сказал Владимир.
— Ммм… Насколько я знаю, это один из крупнейших байкерских клубов в Москве, — флегматично заметил Алекс.
— Ну да, — осклабился Владимир. — А заодно — волчья стая.
— Как-то странно, — не унимался шеф. — Такая солидная организация — чтобы опуститься до форменного разбоя…
— Отморозков везде хватает, — возразил Владимир.
Волки тем временем, поджав хвосты, ускользали из ангара по одному.
— А разве их не нужно задержать? — спросил я. Зрелище нагло исчезающих с поля битвы бандитов нервировало и вызывало недоумение.
— А зачем? — Владимир пожал плечами и вновь принялся приводить в порядок молот. — Они теперь существа конченые. Напасть на штатного дознавателя, да ещё и члена Совета… Их отловят и прикончат свои же. В назидание.
— Но мы так ничего и не узнали!.. — отходняк после горячки боя давал себя знать всплеском нервической энергии, жаждой лихорадочной деятельности.
— Узнаем, — пообещал Владимир. — Адрес клуба известен. Его председатель — тоже. Вот поедем — и спросим напрямую.
— Ну так поехали, — я выглянул наружу.