Поместье Вэйдов
Шрифт:
Но миссис Кингсли уже оседлала своего любимого конька и не собиралась просто так слезать с него.
— Подождите, — не слушая оппонента, прервала она его возражения. — Отложите рассказ об ужасах тех лет до следующего раза, — и заговорила о случае, о котором сообщила вечерняя газета.
В те дни пресса не акцентировала внимание общества на театре военных действий, предпочитая умалчивать о наших временных неудачах, и заполняла страницы дешевыми сенсациями. Миссис Кингсли смаковала подробности зверского преступления, случившегося, как оказалось, совсем рядом с нами. Какой-то маньяк будто бы ограбил и задушил старушку, а ее привлекательную дочь связал и надругался над ней. Этот рассказ
— Нэнси, если кто-нибудь к тебе вломится, достань револьвер из ящика стола и застрели его. — При этом он сделал вид, что у него в руках револьвер, и наставил воображаемое оружие прямо на меня.
Тони сказал:
— Ты хочешь ее убить, Джеф?
Я видела, как сверкнули глаза мужа. Он ответил с усмешкой:
— Ты сегодня много смеешься, Тони. Смотри, как бы не пришлось скоро заплакать.
Они всегда так. Тони подначивал брата, а тот не понимал его шуток. Но обижаться друг на друга они давно перестали.
За десертом Джеф неожиданно первым поднялся из-за стола.
— Я зайду побриться, — сказал он. — Перед ночным полетом мне всегда хочется зайти в парикмахерскую. — Его манера носить шляпу походила на детскую шалость: так мал был промежуток между носом и краем головного убора. — Не дожидайся меня, Нэнси. Я не знаю, когда вернусь. Может, придется задержаться.
— Да. Хорошо, — тихо ответила я, уставившись в свою тарелку с шоколадным пудингом. Краем глаза я ловила осуждающий взгляд миссис Кингсли. Не нужно было особо напрягаться, чтобы понять, что именно она думала: «Твой муж не хочет возвращаться к тебе!» Голова моя опустилась еще ниже. Я готова была провалиться сквозь землю.
— Подожди, — остановил Тони повернувшегося выходить Джефа. — Я с тобой.
После ухода мужчин миссис Кингсли стала собирать со стола грязную посуду. Я не помогала, потому что не простила ей обиды и старалась избегать ее.
— Мне нужно идти, — поднялась я, густо покраснев от неловкости.
Эрнестина тоже встала.
— Как только я вымою посуду, я тоже уйду, — сказала миссис Кингсли, обращаясь к нам обеим.
— Куда вы уйдете? — удивилась Эрнестина.
— Меня пригласил один друг. Мы поедем с ним на выходные в Лос-Анджелес. Врач посоветовал мне переменить обстановку.
Мне хотелось спросить, кто пригласил ее: не тот ли широкоплечий моряк, с которым они были в отеле?
— Вы оставите нас на все выходные? — удрученно произнесла Эрнестина.
Миссис Кингсли пренебрежительно усмехнулась:
— Вы уже взрослые люди, я вам не нянька и не могу сидеть на одном месте как привязанная. Ничего с вами не случится.
— Но… — начала было Эрнестина, но я ее перебила:
— Вы совершенно правы, миссис Кингсли. Конечно, ничего с нами не случится.
Целых два дня я буду хозяйничать на кухне! Я ведь еще ни разу ничего не приготовила Джефу! Теперь у меня появится возможность блеснуть кулинарным искусством. Я приготовлю фирменное блюдо мачехи: жареных цыплят! А потом…
— Еда на два дня лежит в холодильнике, — прервала мои мечтания миссис Кингсли.
Когда мы остались одни, я спросила Эрнестину:
— Вы не хотите сыграть партию в шашки?
— Нет, — ответила она. — У меня голова разболелась.
— Хотите, я принесу аспирин?
— Ты очень любезна, Нэнси. Лучше я пойду прилягу. Мне не оставалось ничего другого, как последовать ее примеру.
Ночью меня разбудили громко хлопнувшие ставни. Я встала и пошла их закрывать. Мельком выглянув в окно, я замерла, любуясь красотой ночного пейзажа. Пока ветер занимался нашими ставнями, он выпустил из виду небо, и оно, вопреки суровому запрету, очистилось от грязных облаков — впервые, наверное, за этот месяц. Полная луна светила ярче самого сильного фонаря. Деревья отбрасывали причудливые тени, пляшущие по земле от порывов сердитого ветра. Золоченые бронзовые часы в гостиной пробили половину двенадцатого.
Вдруг хлопнула наружная дверь, кто-то вошел в дом. Неужели Джеф? Я не поверила. Муж никогда не приходил раньше часа ночи. Может быть, Тони? Но он говорил, что приедет только утром. Нет, скорее это все-таки Джеф вернулся домой раньше обычного. Некоторое время я напрасно ждала звука его шагов, потом накинула халат и, не думая об осторожности, спустилась вниз.
— Джеф? — спросила я, сама удивившись, как слабо и глухо звучит мой голос.
Мне никто не ответил. Вместо ответа послышался неясный шум в столовой. Вдруг мне на память пришли мерзкие подробности ужасного преступления, о котором шла речь за ужином. В этот момент, очевидно, сломанная ветка дерева, подхваченная ветром, с шумом упала на крышу. Я вскрикнула, зажав рот ладонью. У меня затряслись руки. В доме не было ни одного мужчины, только две беззащитные женщины, причем одна из них — беременная, а вторая — сумасшедшая старуха. У меня пересохло во рту. Я едва дышала. Перед моим мысленным взором предстал не знающий жалости вор в черной шляпе по самые глаза, шарящий в поисках добычи руками в черных кожаных перчатках. В столовой он найдет серебро. Удовлетворится ли этой находкой его алчность? Или он будет искать хозяев, чтобы они под пыткой выдали ему домашние тайники? Я ему ничего не скажу, потому что действительно не знаю, где Джеф хранит свои сбережения. Знает ли это миссис Вейд?..
Тут мне на ум пришел совет Джефа воспользоваться его револьвером. Я вернулась, разыскала оружие, с опаской взяла, подивившись его тяжести и холодному блеску. До сих пор мне ни разу не попадались на глаза вещи подобного рода, я держалась от них подальше. Мне стоило больших усилий не бросить револьвер на пол, как ядовитую змею. Я взяла его обеими руками и, еще сильнее задрожав, пошла вперед.
За время, пока я готовилась к отпору, вор не оставил своих поисков. Он почему-то совсем не опасался разбудить обитателей дома, с шумом выдвигал и задвигал ящики столов, громко топал, даже разбил что-то стеклянное. Стакан? Или лампу? Я шла на звук, стараясь ступать осторожно, чтобы застать его врасплох.
Но тут вор стал ругаться, и у меня подкосились ноги. Это был знакомый голос, произносивший знакомые слова! Это был голос Джефа! Вне всякого сомнения! Я подошла к выключателю и зажгла свет. Джеф тут же появился в дверях столовой, немного покачиваясь и держа в руке бутылку виски.
— Почему ты не спишь? — произнес он недовольно. — Иди к себе и ложись в постель!
— Почему ты дома? Разве у тебя сегодня нет полета?
— Все правильно, я сейчас в полете! — сказал он и засмеялся удивленному выражению моего лица. — Вместе с Симмоном. Я ему разрешил поуправлять сегодня самолетом и даже выходить в пике столько раз, сколько его душа пожелает. Кроме меня, больше никто ему этого не позволяет.
Я знала о Симмоне — Джеф мне рассказывал про этого фанатично преданного самолетам механика. Его страшно тянуло летать, и он не упускал ни единой возможности. При этом всегда клянчил у пилотов, чтобы они ему дали вывести самолет из пике — очень опасного виража, применявшегося только в самом начале войны для особо точного бомбометания.
— Думаешь, никто не узнает? Тебе не попадет за это?
Джеф пожал плечами и отпил глоток прямо из горлышка.
— Плевать. Мне нужно было забрать отсюда свой бумажник — он похлопал себя по карману. — Вот он. Больше меня ничего здесь не держит. Пока, Нэнси. Я пошел.