Помочь можно живым
Шрифт:
— Но, Либерия, разве вам самой не было бы немножко жутко, если бы в вашей душе вдруг стали читать самые сокровенные ваши мысли? — сказал я.
— Мне? — удивилась марсианка. — Пожалуйста, сколько угодно. Мне, напротив, это доставило бы только одно удовольствие, потому что тогда я надеялась бы легче быть понятой без слов, которые часто неспособны выразить то, что мы хотели бы. Таить и скрывать мне нечего, потому что скрывают одни только злые и недоброжелательные мысли, а у нас, я ручаюсь, вы не найдете ни одного марсианина, который мог бы иметь такие мысли по отношению к своим ближним. Наши изобретатели заняты в настоящее время идеей усовершенствовать этот психоскоп так, чтобы он мог совершенно устранить всякую надобность в устной речи, — чтобы каждый, имеющий
Желая узнать, каким образом психоскоп передает чужие мысли, я нацепил его себе на глаз и стал смотреть на Либерию. И странно! Я вдруг почувствовал, что мысли в моей голове начали тотчас же принимать другое направление, но я хорошо сознавал в то же время, что это новое направление моих мыслей возбуждается направлением мыслей моей спутницы. Очевидно, тут происходило нечто, подобное возбуждению электрического тока посредством индукции. В данный момент мысли Либерии были очень печальными.
— Милая Либерия, ради бога, не огорчайтесь! — прошептал я, отнимая от глаза психоскоп…
На следующий день мы завидели вдали Озеро Солнца, посреди которого находился остров, а на этом острове возвышался высокий искусственный холм, на котором стояло, блиставшее издали, величественное здание Главного Центрального Статистического Бюро…
XIII
Это здание Статистики представляло из себя в своем роде чудо марсианской архитектуры. Стены его были облицованы прозрачным камнем, вроде горного хрусталя или топаза; крыша была вычеканена из чистого серебра и, подобно горному снегу, блестела на солнце; фронтоны, карнизы и капители у колонн были из настоящего золота, а сами колонны у портика не то из яшмы, не то из малахита. Фрески и барельефы на стенах были инкрустированы самоцветными камнями, и эта чудная мозаика горела на солнце тысячью разноцветных огней. (Благородные металлы на Марсе, как и на Земле, ценятся довольно дорого, так как и там они встречаются в очень небольшом количестве). Вокруг здания и по откосам искусственной горы, на которой оно стояло, был разбит роскошный сад с причудливыми беседками, аллейками, фонтанами и целою колоннадою разнообразнейших статуй, изображавших знаменитых марсиан.
Мы опустили свой электролет у самого входа в этот роскошный дворец. С бьющимся сердцем начал я подниматься по ступенькам крыльца вслед за Либерией…
Удивило меня то, что нас никто не останавливал и не спрашивал, зачем и к кому мы идем? Но вот, наконец, мы вступили под своды здания, внутренность которого оказалась еще более роскошной, чем наружный вид Первое, что мне бросилось в глаза, — это какие-то огромные, богато изукрашенные шкафы с циферблатами, расставленные по всей длине громадной залы. Около этих шкафов разгуливали несколько марсиан, не обративших на нас ни малейшего внимания. Но когда мы прошли не сколько далее, к нам вдруг подошел один из них.
— А, Либерия и господин Не-Он! милости просим1 — приветливо заговорил он. — А я уже давно вас здесь поджидаю, так как Пакс предупредил меня в вашем намерении посетить наше Бюро.
Как оказалось, это был Рацио, друг Пакса. После первых приветствий он отвел нас в один из уголков залы, усадил за столик, и так как мы были голодны, угостил прекрасным завтраком, который был автоматически, как и везде, подан на этот столик.
— Обратите внимание вот, например, на этот шкаф, — указал он, подводя меня к одному из огромных шкафов, наверху которого красовалась надпись: “Агрикультура”.
Боясь, что надо мной трунят, я хотя и недоверчиво, но тем не менее с величайшим любопытством начал рассматривать…
XVI 8
На Озере Солнца, в окрестностях здания Бюро, был целый город, единственный город на всем шаре Марса, или, вернее, даже не город, а нечто вроде постоянной всемирной выставки, где были сосредоточены
8
Главы XIV и XV в оригинале изъяты цензурой. — Прим. редактора.
Я не стану описывать подробно все то, что я здесь видел; упомяну лишь о двух,’ наиболее меня поразивших диковинках — это о “Марсианской усыпальнице” и “Панораме мира”.
“Марсианская усыпальница” находилась в огромном дворце, все залы которого были уставлены гробницами, с заключенными в них телами марсиан. Но эти тела не были трупами, это были тела лишь на время умерших, или, вернее, — уснувших, марсиан. Уже несколько тысячелетий тому назад марсиане открыли способ приостанавливать на произвольно долгий срок жизнь в живом организме и потом в любой момент воскрешать этот организм снова. Таким образом, прерывая жизнь на те или другие сроки, явилась возможность продолжить ее чуть не на произвольно долгое время. После этого открытия нашлось много охотников, пожелавших быть усыпленными на десятки, сотни и даже тысячи лет, с условием, чтобы потом, в указанный ими срок, их разбудили, и они могли бы жить снова.
Подвергающегося усыплению обыкновенно поят каким-то особым составом, и когда он засыпает и в его теле совершенно замирают все жизненные отправления, это неподвижное, замершее тело опускают в особого рода жидкость, которая обладает свойством при малейшем сотрясении мгновенно обращаться в кристалл, подобно воде, с температурой ниже 0°, так что тело усыпленного оказывается внутри этого кристалла и делается совершенно недоступным никаким внешним влияниям атмосферы, вследствие чего может сохраняться, как какой-нибудь консерв, совершенно не тронутым бесконечно долгое время. На кристалле делают надпись, — кто такой, когда усыплен и когда его следует разбудить, а затем ставят в усыпальницу. Чтобы вызвать вновь к жизни консервированный таким образом организм, кристалл особым образом разбивают, причем, он рассыпается на мельчайшие кусочки, а освободившееся тело, после известных совершенных над нам манипуляций, воскресает.
“Панорама мира” находилась также в особом здании, вернее — в огромной обсерватории.
Уже давно-давно, еще в то время, когда наша Европа переживала ледниковый период, марсиане изобрели особого рода телефотограф, который дает возможность на свертке ткани, постоянно развертывающемся, непрерывно получать изображения той планеты, на которую этот прибор направлен, и фотографировать ее. Громадные кипы подобных свертков с изображениями, в которых заключаются истории в лицах всех солнечных планет, хранятся, расположенные в хронологическом порядке, в особых книгохранилищах, и всякий желающий во всякое время может видеть любое событие, совершавшееся, например, на нашей Земле, за сотни и тысячи лет тому назад. Для этого соответствующий свиток навертывают на вращающийся вал и смотрят на изображения на нем через особые оптические приборы.
Рацио, бывший нашим проводником, показал нам несколько таких живых картин из истории нашей земной планеты. Я видел, таким образом, в этом оригинальном кинематоскопе пещерных людей, ведущих борьбу с дикими, допотопными животными; видел кочевые племена, населявшие в доисторические времена нашу нынешнюю Европу; видел затем египетских фараонов, окруженных многочисленными толпами свиты и войска, во время смотра; видел царя Давида; видел греков в сражении при Фермопилах; Юлия Цезаря, поражаемого Брутом; Наполеона во время Бородинской битвы и прочее, и прочее. Словно на огромной сцене театра, исторические события, одно за другим, развертывались перед моим глазом.