Помоги мне...
Шрифт:
Только бы не закружилась голова, только бы не свалиться в эту зловонную, наполовину наполненную нечистотами яму. Сейчас...
— Ну? — нетерпеливо бросил за его спиной пак.
В следующий миг послышался негромкий звук, потом еще — словно несколько кокосов один за другим упало на землю по эту сторону забора. Только эти «кокосы» почему-то шипели, изрыгая клубы густого белого дыма, быстро заволакивавшего двор.
Раздался треск пулеметной очереди. Мусса инстинктивно присел, развернулся, рванул затвор автомата. Но стрелять не стал.
Через
2
Весь ее уютный и привычно спокойный мир разрушился в одну секунду.
В ту самую, когда она увидела своего мужа входящим в гостиницу «Турист» с высокой стройной блондинкой.
Сначала она увидела его со спины и подумала: «Вон у того мужчины с фигуристойспутницей замшевая куртка точь-в-точь, как у ее Николая. — Потом по инерции продолжила мысль: — И брюки тоже». Правой рукой он обнимал блондинку, в левой держал изящный кожаный «дипломат». Точно такой Алла подарила мужу в прошлом году на день рождения. «Надо же!»
Тут пара повернула к гостинице, и, увидев мужчину в профиль, Алла поняла, что это и есть он, Николай.
Было десять часов утра, и ее любимый супруг должен был сидеть в офисе своей фирмы за компьютером, отбивая очередное письмо потенциальным покупателям или скачивая из Интернета прайс-листы интересующих его компаний.
Но он не сидел. Он шел, обняв блондинку, и перед тем, как они скрылись в фойе гостиницы, до Аллы донесся ее мелодичный смех. Им было весело.
Алла замедлила шаги, потом остановилась.
Почему-то подумала о его брюках: вчера вечером она тщательно отгладила их для того, чтобы Николай, как всегда, безукоризненно выглядел перед боссом, сослуживцами. Выходит, она старалась не для сослуживцев, а для — любовницы?
Как-то сразу, в один миг, ей расхотелось... все.
Идти в издательство. Встречаться с коллегами. Садиться за вычитку текстов. Делать перерыв на десятиминутную прогулку с Валентиной в небольшом, уютно-зеленом сквере. Пить кофе. Радоваться тому, что сегодня пятница и завтра можно будет подольше поваляться в постели, а потом не торопясь заняться накопившимися домашними делами...
Она вытащила из сумки мобильник и, поколебавшись самую малость, позвонила на работу.
— Доброе утро, Валя, — она помедлила, не зная, чтосказать и каксказать. Ничего путного в голову не пришло, и Алла просто сообщила: — Я сегодня... не приду.
— Что-нибудь случилось, Аллочка? — послышался в трубке заботливый голос Валентины.
— Нет, ничего. Ты там подменишь меня, если что?
— Конечно. А что такое? Голос у тебя какой-то... странный.
— Нормальный голос, — заверила Алла. — Просто нехорошо себя чувствую.
Это было чистой правдой.
— Простудилась, что ли? Мне показалось, ты вчера кашляла...
— Простудилась.
— Отлежись, отлежись, сейчас грипп «ходит». Не дай Бог, осложнение даст. Я сама скажу шефу, когда он появится.
— Спасибо, Валя.
Алла положила телефон в сумку и пошла домой.
«Лучше бы грипп, — подумала она. — Грипп лечится. А вот лечится ли супружеская измена? Неизвестно: она с этим пока еще не сталкивалась».
Дома она легла на диван, укутала ноги пледом и уставилась в какую-то точку на потолке.
Почему она захотела сегодня сойти на две остановки раньше и немного пройтись до работы пешком? Почему она решила, пользуясь отсутствием шефа, чуть-чуть посачковать и появиться в издательстве на час позже? Почему ей надо было повернуть голову в сторону этой проклятой гостиницы в тот самый момент, когда там появился ее муж с этой девицей?
Пусть бы все оставалось, как было. Пусть бы она не знала.
А теперь...
Как вести себя, когда Николай вернется? Закатить истерику? Начать бить посуду? Дать ему пощечину? Решительно никакого опыта брошенной женыу Аллы не было. Или пока не брошенной — только обманутой?
Еще теплилась какая-то надежда, что когда он вернется домой, то объяснит все сам: мол, их с сотрудницей послали забрать прибывших на переговоры партнеров, остановившихся в «Туристе». Они их забрали и через десять минут пустились в обратный путь. Правда, это не объясняло, зачем понадобилось обнимать эту самую сотрудницу, но все-таки...
Николай ни словом не обмолвился о партнерах. И о «Туристе». И о блондинке.
Он появился, как всегда, без десяти шесть, поцеловал ее в щеку и принялся переодеваться. Она уловила запах чужих духов. Она и раньше чувствовала его, но внушала себе, что это духи его сотрудниц — не любовниц.
— Ну, как там, на работе? — ровным голосом спросила она.
— Нормально. А у тебя?
«И у меня нормально», — подумала она. На работе у меня всегда нормально. Скучно, но надежно. Попасть под сокращение ей не грозило, наоборот, штат издательства за последний год даже увеличился. Зарплата не то чтобы очень, но стабильная. «Арт-плюс» нашел свою нишу на книжном рынке и даже мог позволить себе время от времени в целях саморекламы выпускать сборники местных поэтов. Разумеется, себе в убыток: кто же сейчас читает стихи? Николай все это прекрасно знает, зачем спрашивает? Ритуал такой — как и поцелуй в щеку.
Лучше бы он спросил о жизни. Как, мол, жизнь, Аллочка, и она бы ответила: отвратительно, Коля! Хуже не бывает! С сегодняшнего утра, с десяти часов. Он бы спросил тогда: почему плохо и почему именно с десяти, и она бы...
Господи, только бы не задрожал голос, только бы не заблестели подозрительно глаза!
— Я видела тебя сегодня утром с какой-то блондинкой.
Голос не задрожал, глаза не заблестели. Молодец, Алка!
— Э... понимаешь, это...
— Я знаю, кто это.
Румянец медленно сошел с лица Николая, оставив лишь несколько розовых пятен на щеках и гладко выбритом подбородке. Алла вдруг заметила внушительные залысины своего мужа, поредевшие волосы, морщины, прорезавшие лоб, как линии нотного стана. Почему она не видела всего этого раньше?