Помоги себе, и тело откликнется

Филльоза Анна-Мария

Это объясняет интенсивность наших реакций, ментальную и эмоциональную окраску наших чувств. Именно в эти моменты дискомфорта, плохого самочувствия мы легче всего осознаем, как функционирует наша психосоматика. Физические сбои сопровождаются эмоциями, мыслями; мы чувствуем себя вовлеченными в процессы действия-противодействия на разных уровнях нашего организма: в теле, в голове, в сердце. Именно тогда мы ощущаем себя единым целым. Под воздействием сильного стресса большинство испытуемых чувствуют недомогание и заметное снижение умственных способностей (неприятная ситуация, хорошо известная тем, кому приходилось сдавать экзамены). Есть такие, кого возбуждает испытываемое давление: оно повышает их работоспособность, ускоряет темп мышления и

повышает его продуктивность. Таким образом, деятельность многих людей становится эффективной только под воздействием чрезвычайной ситуации, что является чрезмерной «энергетической расточительностью» для организма.

Какими бы ни были наши личные реакции на сложные ситуации, нам полезно знать о психофизиологических реакциях нашего организма, чтобы иметь возможность оценить наши ограничения, измерить риски, выработать действенные стратегии и платить меньшую цену за наши энергетические инвестиции. Вот схема, которая поможет нам лучше это понять (cм. Схему 2).

Эта кривая универсальна, она может относиться как к животным, так и к человеку. Вспомните, когда в последний раз вы были в океанариуме, вы наверняка обращали внимание на табличку: «Не стучите по стеклу, не делайте фотографии со вспышкой, это вызывает стресс у наших друзей-рыбок».

От фазы к фазе

Обычно мы лучше сознаем, какие изменения возникают в фазе тревоги. Дело в том, что в это время, под воздействием внезапного выброса адреналина, все системы нашего организма приходят в состояние боевой готовности и мы чувствуем себя более или менее обеспокоенными.

Затем наш организм адаптируется к ситуации. Он входит в фазу сопротивления и ценой различных корректировок восстанавливает некое подобие равновесия. На этом втором этапе мы мобилизуем все свои силы, чтобы «держать удар», что требует более или менее значительных затрат энергии и может даже вызвать ощущение скованности в шее…

Если ситуация стресса затягивается или добавляются новые стрессоры, наши силы иссякают, и способность адаптироваться ослабевает до тех пор, пока мы не опустимся ниже начального порога, в фазу истощения – очень опасное состояние, угрожающее нашему здоровью. Очевидно, что именно в этот период, особенно если ситуация затягивается, наиболее высок риск психосоматических расстройств.

Перед лицом опасности

Когда мы подвергаемся опасности из-за оскорблений, перегрузки, переедания, тошноты, наш организм спонтанно формирует определенные стратегии поведения. Биолог Анри Лабори выделил три основных реакции на угрозу, которые присущи как животным, так и людям:

—› бегство, то есть уход от ситуации. Это адаптированная реакция на агрессора – человека (людей) или ситуацию (ситуации). Это позволяет нам сократить фазу сопротивления и быстро вернуться к нормальной жизни. Однако в нашей цивилизованной жизни непосредственное бегство не всегда возможно, поэтому иногда оно принимает форму болезненного избегания, что приводит к длительным прогулам в школе или на работе;

—› атака, которая заключается в прямом столкновении с агрессором, в попытке одержать верх. Такая реакция часто невозможна в «контролируемом» обществе, подобном нашему; мы можем подвергнуться полицейскому преследованию, и потому меня с детства учили подавлять свой гнев, а значит, я не могу нарушить запрет… Вот почему неудивительно, что агрессия, подавленная в момент конфликта, скрытно всплывает на поверхность позднее;

—› торможение действия: не имея возможности обратиться к предыдущим решениям, я чаще всего вынужден выбирать именно это. Мое тело готово к действию, но оно невыполнимо; это тупик. Не имея возможности действовать, я остаюсь пассивным, беспомощным, замершим, как кролик перед удавом. Мой организм замирает, сжимается: я замыкаюсь в себе, мои тело и сознание напряжены.

Первые две стратегии побуждают нас активно

реагировать, и в этом действии, будь то бегство или агрессия, мы разряжаем напряжение, что, по крайней мере отчасти, освобождает нас от последствий стресса. В случае же реакции «замри», напротив, сбросить напряжение невозможно. Мы получаем все последствия стресса: в теле – в виде мышечных зажимов, в сердце – в виде невыраженных эмоций и в сознании – в виде негативных образов. Можно сказать, что такое поведение, считающееся «социально корректным», дорого нам обходится.

К этим трем стратегиям, выделенным Анри Лабори, можно добавить четвертую: гиперактивность. В современной жизни мы часто обращаемся к ней неосознанно, она представляет собой сочетание первых двух: бегства и действия. Я действую, но не прямо, а убегая во что-то другое или в какой-то частичный аспект ситуации, с которой не могу (или не хочу) сталкиваться напрямую. Выгода, которую я от этого получаю, заключается в снятии части умственного и физического напряжения через действие и в защите через избегание эмоциональной составляющей (своего рода «выключение» чувств). Однако, если такая гиперактивность становится привычной, как это случается часто и у многих, это приводит к ухудшению самочувствия, что, в свою очередь, может подтолкнуть субъекта к поиску новых видов деятельности и довести его до состояния истощения.

Прямо в сердце

Большое ретроспективное исследование (11 119 пациентов из 52 стран, перенесших инфаркт миокарда, по сравнению с 13 648 аналогичными пациентами, не имевшими прежде проблем с сердцем), опубликованное в 2004 году, демонстрирует, что роль стресса в заболеваемости инфарктом миокарда намного выше, чем считалось ранее.

Эмоциональный стресс как фактор риска сердечных заболеваний, хоть и не такой значимый, как курение, сопоставим со стрессом, вызванным высоким кровяным давлением и ожирением. И это лишь одно из проявлений многочисленных вредных последствий чрезмерного и продолжительного стресса.

Чрезмерная загруженность работой серьезно вредит здоровью!

Следует ли помещать это предупреждение, написанное жирным шрифтом и выделенное рамкой, на анкетах для приема на работу и в платежных ведомостях? Такие мысли приходят в голову при знакомстве с результатами многочисленных исследований, посвященных стрессу на работе.

В одном из них, проведенном Французским институтом стрессовых состояний (IFAS) с марта 2003 года по март 2004 года, приняли участие 12 997 сотрудников всех уровней квалификации из четырех компаний – промышленных и работающих в сфере услуг. Результаты показывают, что среди опрошенных каждый пятый мужчина и почти каждая третья женщина страдают от чрезмерного стресса. Наиболее затронутыми стрессом оказались люди в возрасте 45–54 лет, а наиболее уязвимыми – внештатные сотрудники, за которыми следуют штатные и руководители высшего звена. Все они объясняют это состояние своей профессиональной деятельностью, а также проблемами ее совмещения с личной жизнью.

Это исследование также показывает, что стрессовая нагрузка прогрессирует на протяжении всей жизни, усиливаясь к сорока годам, и что это явление напрямую коррелирует с возможностью принятия самостоятельных решений на работе. Таким образом, у менеджеров, находящихся на вершине иерархии, риск чрезмерного стресса, по-видимому, значительно ниже, чем у внештатных работников; это вовсе не означает, что у них самих нет множества причин для стресса.

Кроме того, цифры указывают на определенную связь между коллективным измерением стресса и стилем управления компанией. То же самое относится к любому организованному сообществу: Церкви, армии, школе и, конечно, семье. Каждая семья создает особую эмоциональную атмосферу и особый тип стресса, который оказывает наиболее сильное влияние на некоторых ее членов. Стресс родителей отражается на детях, как стресс учителей – на их учениках или воспитателей – на детях, которые находятся на их попечении.