Помоги себе сам!
Шрифт:
Тропа незаметно отвернула от реки, и мы оказались на краю оврага, куда тропинка и ныряла.
– Ой, - пискнула востроглазая Ксюша, - медведь!
Мы посмотрели, куда рукой показывала Ксюша, и приросли ногами к тропе. То есть мы желали бы повернуть назад, но наши ноги отказывались повиноваться - налились тяжестью, стали словно гранитные. А медведь развалился на противоположном склоне оврага, подставив лохматое брюхо солнцу, словно толстый мужик на пляже, и ухом не вёл - не слышал нас и не чуял, наверное, ветер был в нашу сторону. Там, на солнечном склоне
– Мама! Он сейчас нас съест!
– Ну, - рассудительно возразила ей Гелька, - всех-то не съест, кого-то да оставит.
– А я слышала, что медведи - трусы, - заявила Ксюша.
– Он от страху даже обделаться может. Не зря тётя Глаша понос медвежьей болезнью называет, - и не успели мы обсудить это заявление, как Ксюша раскрутила над головой ведро и метнула его, словно пращу, в противоположный склон.
Ведро, конечно, до медведя не долетело, грохнулось на тропу, но зато с таким звоном, что медведь подскочил. И… ринулся в заросли!
Мы постояли с полчаса, не решаясь идти вперёд, впрочем, и назад нас пока ноги тоже не несли.
– Ой, - прорезался голос, наконец, у Верочки, - айда домой, вдруг медведь за кустами сидит.
Пуганая ворона, известно, каждого куста боится, однако Ксюха была явно из непуганых, потому вела себя воинственно и храбро:
– А чё - домой?
– заявила она.
– Пойдём за бояркой, ну его к лешему, этого медведя. Он поди-ка уже за сто вёрст убежал, а боярка недалеко, за оврагом всего-то пару километров пройти.
И мы решили продолжить наш поход, пролетев на одном дыхании место, где лежал недавно медведь - и от страха, и от зловония: медведь всё-таки сотворил «чёрное» дело в кустах. Правда, Ксюхины «пара километров» удлинились, думаю, километров до пяти. Хорошо, что она расстояние меряла не вёрстами, а в лесной вёрсте, как известно, может и пять километров уложиться.
Боярышник рос в буреломных зарослях. Там пахло грибами, прелой листвой и ещё чем-то неуловимо ароматным. Где-то вдали гомонили на разные голоса птицы, а тут было тихо. Кусты боярышника были могучие, развесистые, усыпанные алыми ягодами. Ксюша тут же проинформировала нас, что существует ещё и оранжевый боярышник, только до него идти далеко.
– И на том спасибо, - усмехнулась Гелька, - а то бы ты нас вообще к чёрту на кулички увела.
Мы быстро наполнили вёдра и решили пообедать перед дорогой, чтобы домой идти без остановок, потому что солнце уже перевалило полуденную черту, и желательно попасть в посёлок до заката. Однако, оглядевшись, мы не приметили ничего подходящего, чтобы присесть - не на ветвях же устраиваться как воробьям. Сидеть в траве не хотелось - мало ли кто там обитает. На прежнем привале мы сидели на перевёрнутых кверху донышком вёдрах, а тут как быть? Пока размышляли, Ксюха-востроглазка углядела в просвете какие-то брёвна:
– Айда туда, там и пообедаем, - предложила она, и мы
И Ксюха вынесла вердикт:
– Сволочи, бракуши противные! Где-то лес напилили да спрятали, а потом, видно, забыли про него.
Мы согласились с ней.
Обед у нас был немудрёный: десяток помидоров да яйца, то, что осталось от «ланча» - так окрестила наш первый привал Верочка. Мы расположились на брёвнах. Ксюха, неугомонная девчонка, залезла на самый верх, а мы сидели на нижнем бревне. И не успели приступить к еде, как Ксюха завопила:
– Мамочка моя, да тут осы!!!
Мы мгновенно оглянулись и увидели, что из штабеля, гудя, вырвался густой осиный рой. Он резко развернулся на высоте, словно запятая потом вытянулся наподобие стрелы, и тут наши нервы не выдержали, потому что подвергнуться нападению лесных ос - дело нешуточное. Бывало, рассказывала тётя Глаша, от множества их укусов люди умирали. Когда мы уходили в лес, она даже предупредила быть осторожнее в зарослях боярышника, потому что как раз там и любят селиться осы. Мы дружно ринулись прочь, не разбирая дороги, бросив вёдра и съестные припасы. Мчались так, что удивительно, как никто лоб не расшиб, а более того удивительно, что мы не потеряли в панике друг друга.
Наконец нам показалось, что мы «оторвались» от лесных агрессоров. Отдышались, оглянулись и, пожалуй, побледнели: место было явно людьми забытое - дремучее, сырое, буреломное и мрачное от нависших над головами еловых ветвей, которые почти совсем не пропускали солнечный свет.
– Батюшки-светы, - всплеснула руками Ангелина, - куда это нас занесло?
– К чёрту на кулички, - отозвалась я. Хотела произнести это весело, да только голос мой как-то осип.
– Ты, Ксюха, всё же увела нас туда.
– Мама!
– опять забасила Верочка.
И только Ксюха сохраняла спокойствие:
– Ничо! Выберемся. По солнцу!
– Молчи уж, Сусанин, - оборвала её Верочка, - тут и солнца-то не видно.
– Ну, так по мху на деревьях. Помнишь, в школе нас учили? Там, где мох - север. А мы шли на юг, - бодро сказала Ксюша.
– А тут мох повсюду, - разозлилась Верочка.
– Протри глаза-то!
И впрямь, на деревьях от сырости мох рос совершенно беспорядочно, так что этот вариант ориентирования отпадал начисто.
– Ну и что делать?
– приуныла Ксюша.
– Куда идти?
– и тут воскликнула: - О! А мы по своим же следам и пойдём!
– Какие следы?
– всхлипнула Верочка.
– Ты что, не видишь, что иголки вокруг?
– Ну, тогда я не знаю, - Ксюша сникла.
И тут голос подала Ангелина. Я так и знала, что она что-нибудь придумает.
– Никуда мы не пойдем, - решительно заявила она.
– Нас будут искать. Мы не вернёмся к ночи, и Стас обязательно организует поиски, вот увидите. Так что располагайтесь и просто ждите.