Поморы
Шрифт:
— Ну это ты преувеличиваешь. Однако скажу начистоту: есть закон коммерции. Он говорит: прибыль получают на вложенный капитал. Больше капитал — больше и проценты. Это тебе должно быть понятно. И ты получишь доход при распределении прибылей. У тебя ведь тоже кое-что имеется. Тебя не обидим. Панькин для своей медной артели будет просить ссуду у государства, а мы без нее обойдемся. У нас есть чем ловить рыбу и зверя бить. В долги влезать нам ни к чему.
Обросим некоторое время молчал, видимо, прикидывал, какие выгоды может принести золотая артель лично ему. Наконец он согласился.
— Дело, как видно, стоящее.
— Конечно,
— Задумано не худо, Вавила Дмитрич. А ты уверен, что крепкие хозяева пойдут с нами?
— А что им останется делать? Половина села объединилась, кооператив займет хорошие ловецкие угодья. Ему все привилегии, все льготы. Единоличникам теперь придется и вовсе туго — и с ловом рыбы и со сбытом. Я на себе испытал, каково теперь промышлять только своими силами. В Архангельске, куда ни сунь нос — везде кооперация, на нашего брата и смотреть не хотят. Стало быть, нам надо железным клином вбиваться в нонешние порядки. И я тебя попрошу: будь моим помощником в этом деле. Сегодня соберем мужиков, все обмозгуем, да и решим.
— Ладно. На меня можешь положиться, — охотно согласился Обросим. — Надо бы прикидку сделать, кого звать на собрание.
— Давай прикинем.
Оба склонились над столом, составляя список членов предполагаемой золотой артели.
В конторе кооператива Помор у Панькина висел отпечатанный в типографии красочный плакат:
ЧЕРЕЗ КООПЕРАЦИЮ — К СОЦИАЛИЗМУ!
На плакате крестьянин со снопом спелой пшеницы стоял на крыльце дома с вывеской: Товарищество по совместной обработке земли. Широким жестом крестьянин призывал всех желающих приобщиться к ТОЗу. На дальнем плане трактор фордзон перепахивал поле.
Перед собранием единомышленников Вавила тоже позаботился о плакате. Венька, расстелив на полу широкую полосу из склеенных листов бумаги, старательно выводил крупными буквами:
ДА ЗДРАВСТВУЕТ КООПЕРАТИВ!
Рисовать крестьян Венька не научился, буквы получились неровными, но отец все же одобрил старания сына. Лозунг вывесили в самой большой комнате — столовой. Сюда собрали со всего дома скамейки и стулья, и к приходу рыбаков обеденный зал выглядел, пожалуй, не менее официально, чем клубный.
Сюда пришли Григорий Патокин, бывший приказчик Вавилы, разбогатевший на зверобойке, Демид Живарев и еще много других, — все самостоятельные хозяева, люди расчетливые и осторожные. Они воздержались от вступления в товарищество Помор, потому что не очень верили в его основательность и жизненность. Большинство их добывало рыбу и зверя силами своих семей, не нанимаясь в покрут. Они имели морские карбаса, моторные и парусные елы, снасти, ловецкие угодья и. Добывая себе хлеб насущный, жили в достатке. Кое-кто в страдную пору использовал и наемный труд, брал поморских батраков — казаков и казачек. Вкладывать в кооператив Помор деньги и промысловое имущество им не было расчета, потому что туда вступила в основном беднота, не имевшая ничего, кроме рук.
И вот теперь Вавила предлагал объединиться на паях в свою особую артель.
Перед началом собрания, увидев плакат, Григорий Патокин, насмешливо прищурясь, не без ехидства спросил:
— Ты чего, Вавила, перекрасился?
— Почему перекрасился? Что за намек? — Вавила побурел от возмущения, если и не вполне искреннего, так, во всяком случае, откровенного. — Мы — люди равноправные, и понимаем, что для государства теперь кооперация — дело главное. Нас никто уж больше не может упрекнуть: вот, дескать, вы — кулаки, мироеды и такие-разэдакие эксплуататоры. Теперь мы станем красными советскими кооператорами!
— Вот, вот! Я и говорю: перекрасился, — перебил Вавилу злоязычный Патокин, и мужики запересмеивались сдержанно, так, чтобы купец не обиделся.
Вавила поднял руку, призывая к порядку. Выкладывая свои планы и расчеты, он, между прочим, сообщил, что, если золотая артель будет организована, он передаст в нее свои суда, снасти, зверобойные лодки с винтовками и боеприпасами. Рыбаки восприняли это молча: соображали, что к чему. Потом стали спрашивать:
— Кто будет плавать на судах?
— Ведь прежде ты, Вавила, нанимал команду!
— Управимся ли своими силами?
Обросим не очень уверенно сказал:
— Может, и придется нанять в путину кое-кого из тех, кто не пошел к Панькину…
Опять все призадумались.
— Нанимать нельзя. Скажут тогда, что кооперативные мироеды эксплуатируют неимущих рыбаков, — неторопливо и рассудительно заметил Живарев. Широкоплечий, плотный, с выпуклой грудью, он имел сильный, басовитый голос.
— Никого не будем нанимать. Сами управимся, — поспешил Вавила рассеять сомнения.
Долго рассуждали о распределении предполагаемых доходов. Вавила настаивал на том, чтобы делить их соответственно средствам, вложенным в дело в виде денег и промыслового оборудования. Ему это было выгодно. Другие предлагали делить доходы по едокам, а третьи — по трудовому участию. В разгар споров Патокин, на вид тихий и благообразный, а на самом деле ехидный и непокладистый, неожиданно смешал все расчеты Ряхина:
— Вавила Дмитрич! В кооперативах-то средства-то промысла обобществляют! Так в газетах пишут, да и в панькинской артели так делают. Суденышки, невода и все прочее рыбаки жертвуют на общее дело и никакой платы взамен не требуют. Такой у них устав. А ты хошь, чтобы при дележе доходов получить плату за эту, как ее… мортизацию? Тогда ты приберешь к рукам общественный капитал. Выходит, тебе — мясо, а нам кость?
— Я уже говорил ему, что он ополовинит доходы, — не выдержал Обросим, хотя и обещал вчера Вавиле полную поддержку. Ряхин зыркнул на него, и он испуганно умолк.
— Патокин говорит дело, — опять как из бочки загудел Живарев. — Ты, Вавила Дмитрич, предлагаешь создать что-то вроде акционерного общества или старопрежнего купеческого товарищества. Нам с тобой не тягаться, потому как мы в купечество рылом не вышли. Тут мы подуем не в ту дудку, и Советская власть нас прихлопнет. Получится, если у тебя доля вложена будет большая, так тебе и доход больше, а у меня она маленькая, так я и получу шиш? Эдак ты верхом на своем кооперативе в социализм-от въедешь? Нет, доходы делить надо по паям и по работе. Сколько заробил — столько и получи. Суда и снасти не в счет.