Помощница для профессора
Шрифт:
Роман Андреевич задумчиво посмотрел на меня, я стала стаскивать огромные наушники, но тут он сказал:
— Слушай, Сережа, а можно мы тоже постреляем?
Глава 11
Сережа аж расцвел, когда услышал, что Исаев хочет стрелять. А я удивленно опустилась обратно на скамью, с которой подскочила минутой ранее.
— Да неужели, Рома? Столько лет тебя уговаривал и сейчас, в гипсе, ты решился? Нет,
Роман Андреевич покачал головой.
— Нет, я не буду. Вот Настя пусть постреляет.
Сережа с удивлением посмотрел на меня.
— Как скажешь. Сейчас принесу еще патронов из машины. Проинструктируешь пока девушку?
Роман Андреевич кивнул и сделал мне знак подойти. Я выбралась из-за стола, теребя наушники в руках.
— Стреляла когда-нибудь? — спросил он.
— Нет.
— Тогда слушай внимательно.
Он встал позади меня и сказал над самым ухом:
— Ноги на ширине плеч.
Я сглотнула и расставила ноги. Он перехватил левой рукой мое предплечье и поднял руку.
— Зачем вы это делаете? — прошептала я, глядя на него вполоборота.
Его лицо было так близко.
— Тебе нужно избавиться от стресса. Стрельба отличный способ сэкономишь на походы к психоаналитику. Все это произошло с тобой впервые или происходило постоянно?
Я сделала глубокий и судорожный вздох. Я держалась все это время, не давала себе эмоций, пытаясь заглушить панику и ужас, но оказалось, что они никуда не делись. Были тут как тут. Наверное, потом, если бы я сейчас продолжила делать вид, что ничего не случилось, было бы только хуже.
— Он пытался… раньше, но никогда не был таким агрессивным, как сегодня, — тихо ответила я. — Я думала, что мне кажется… Что это не так, но… Знаете, почему я только однажды пропустила ваши лекции? Павлик тогда тоже выпил, только не вечером, как сегодня, а прямо с утра. Когда я проснулась, Павлик уже храпел на всю запертую квартиру. Пришлось вызывать слесаря. Ждать его. Вскрывать замки. На все про все ушел целый день. Танька, моя сестра, в тот день не ночевала дома, а мама была на работе. Я только сейчас понимаю, что почти двенадцать часов провела рядом с ним, пока он был в невменяемом состоянии. Мне бы никто не пришел на помощь. Он пытался, но я отмахнулась, не приняла его всерьез, потому что никогда не воспринимала. А Павлик, когда проспался, разумеется, ничего не помнил. Ни почему двери запер, ни куда ключи дел, ни что на уме у него было… А я решила, что ничего страшного не произойдет. Подумаешь, один день пропустила. Даже забыла об этом, была уверена, то вы влепили мне недопуск по ошибке. Помчалась за вами в этот бассейн… Руку вам сломала. А не было никакой ошибки, Роман Андреевич… Простите меня.
Я всхлипнула и вздрогнула, когда почувствовала, как он невесомо провел рукой по моим волосам.
— Все в порядке, Настя. Я не сержусь. И с учебой твоей разберемся.
— Спасибо, что выслушали.
— Тебе спасибо, что рассказала, — эхом повторил он.
Я услышала шаги Сережи и смешно вытерла глаза ладонью. Он зарядил пистолет и подошел к нам с другого боку.
— Сам
Тот кивнул. Взял пистолет левой рукой и объяснил, как держать и как не прострелить самой себе ногу. С одной стороны, это был все тот же профессор, что и весь этот год приходил в аудиторию и мучил нас юридическими терминами, а с другой стороны… Что-то изменилось.
Что-то неуловимое и необъяснимое, из-за чего я смотрела на него и больше не могла видеть и воспринимать его, как прежде.
Напоследок Роман Андреевич сам водрузил мне наушники на голову, отошел в сторону. И он оказался прав. Стрельба отлично прочищает мозги. От первого выстрела у меня сердце в пятки ушло, от второго, наоборот, взметнулось к горлу. В третий и четвертый выстрелы я вложила всю свою ненависть к Павлику, которую старательно уничтожала все эти годы после того, как он стал жить с нами.
Я знала, что больше никогда не вернусь домой. И не стану терпеть прежнее поведение.
Еще не знала, как вообще жить дальше, но я точно не собиралась позволять ему портить мне жизнь. Когда я угодила два раза подряд в голову бумажного манекена, то радостно обернулась к Роману Андреевичу и не сразу поняла, почему он резко отшатнулся в бок. Как и Сережа.
Ах, черт, нельзя же наставлять на других людей заряженное оружие.
— Простите! — одумалась я, направляя дуло в землю. — Я больше не буду.
— Да уж, постарайся не отстрелить ему самое важное, — отозвался с усмешкой Сережа. — Сама же потом плакать будешь.
Я вспыхнула мигом, но, кажется, это была всего лишь шутка.
— Приезжайте еще! Когда будет светло! Я вам пулемет привезу! — пообещал с горящими глазами Сережа, а Роман Андреевич покачал головой:
— На него же еще документов нет, Сережа. Ты его ровно до первого патруля довезешь.
— Обижаешь, я его незаметно привезу, — хохотнул Сережа. — Все равно ты меня, Рома, потом от чего угодно отмажешь.
После мы вернулись в машину. Роман Андреевич снова завел машину, вырулил на трассу. Я поняла, что на этот раз, как-то сама собой, села на переднее пассажирское сидение. И что ехала все время, с улыбкой глядя в окно, иногда тихо подпевая песням на радио.
Рядом с ним было так спокойно и так естественно, что аж удивительно.
Уже в городе на первом светофоре я поняла, что так и не спросила, а куда мы теперь, собственно, едем. Ведь мне надо было озаботиться тем, где я вообще проведу эту ночь.
— Вы, кажется, хотели поговорить, Роман Андреевич? Или поздно уже? Вы меня до метро не подкинете?
— Нет.
Я уставилась на него. Он тронулся, когда светофор переключился на зеленый, и сказал совершенно спокойно:
— Мы едем домой, Настя. Ко мне домой, разумеется.
Я широко раскрыла глаза. После всего, что случилось, мне и у черта в аду будет комфортнее, чем в одной к квартире с Павликом, но домой к профессору тоже как-то странно.
Хотя что странного? После того, что я наделала сегодня в его кабинете, весьма вероятно, что он… все равно хочет продолжения? Логического окончания?