Помощница судьбы. Пенталогия
Шрифт:
Наконец, к нам подошли и сказали, что нас ждет Его Величество. У Хелма побледнело лицо, и затряслись руки.
– Только не описайся… - холодно сказал тис Рыйский. Когда Горский ошарашено взглянул на него, Рыйский продолжил:
– А то, знаешь, прецеденты бывали… Тебе же не нужна подмоченная репутация? – вдруг рассмеялся он, толкнув локтем пришедшего в себя травника.
Мы вошли в кабинет. Стол напротив двери. За ним – симпатичный худощавый мужчина средних лет с проседью в волосах и искоркой в светло-голубых глазах. Перед столом – два кресла для посетителей. Я скромно спряталась сзади. Король, ибо это был он, встал и, выйдя из-за стола, направился прямо к тису Горскому. Подошел и положил ладони с длинными пальцами на плечи. И вообще, он был
– Здравствуй, дорогой потерянный друг! – тихим бархатным голосом сказал Синеон, отступив на шаг, но не выпуская из своих длинных рук плечи травника. – Помолодел, похорошел. Забыл нас, братец, совсем забыл.
Король укоризненно покачал головой. Горский опустил глаза и снова побледнел.
– А мы соскучились по твоим необыкновенным настоям и мазям! Короче, - Король сменил отеческий тон на командный.
– Завтра приступаешь к работе. Где твоя лаборатория и апартаменты, ты помнишь. Располагайся. А сегодня мне нужна мазь от резаных и воспаленных ран.
– Ваше Величество… - недоуменно сказал Рыйский. – А кому?
– Иди, замминистра. Тебя ждут дела. А с мастером-травником мы немного потолкуем. Это твоя красавица-кошка? Ручная?
Он подождал, пока створки за Рыйским закроются, встал и поманил за собой Горского в дверь, скрытую синей расшитой занавесью с ламбрекеном позади его стола. Мы молча последовали за ним.
Тайные ходы во всех зданиях, ими оборудованных, наверное, выглядят одинаково: минимум удобств, стертые от многовекового пользования ступени и колыхающаяся где-то вверху от нашего движения паутина. Пройдя коридор, мы поднялись на пару пролетов и вышли в обычную, светлую и солнечную гостиную. На полу лежал бежевый ковер, а диванчики, столики и шкафы имели глубокий оранжевый оттенок. Но Величество, не замедляя шага, выставил вперед длинную руку и толкнул дверь, в которую мы за ним вошли. Эта комната служила спальней. Огромная кровать посередине, белый пушистый ковер во всю комнату, солнечный свет, приглушенный синей шторой… А на кровати метался в бреду молодой человек, то и дело сжимая кулаки и комкая мокрую от пота простыню. Плечо его было перевязано, но сквозь повязку выступила кровь. Женщина, пытавшаяся мокрой губкой протереть обнаженное горячее тело, испуганно отошла и тихо присела в поклоне.
– Узнаешь, Горский? – спросил Король, хватая травника за плечо и с силой ставя вплотную к кровати.
– Как вырос… Что с ним?
– Не знаю. Утром, четыре дня назад, зашел разбудить, а он лежит у двери ванной, весь в крови и без сознания. Где был и что делал, никто не знает, даже его камердинер. Он, конечно, потом сознался, что мальчик иногда уходил один, без сопровождения. Боюсь, здесь замешана женщина.
Я подошла к кровати поближе и вгляделась в бледное лицо с ввалившимися щеками и заросшим щетиной подбородком. Несомненно, это был тот самый парень, которого я отбила у бандитов. Бедняга. Ему бы сразу доктора, а он терпел. Судя по его виду, у него очень серьезный воспалительный процесс. Антибиотики бы сюда…
Тис Горский, сняв нарядный сюртук и закатав рукава рубахи, сходил помыть руки и стал снимать повязку. На меня пахнуло тошнотворным запахом гноя. Рука посинела и распухла. «Как бы не гангрена», - подумала я, увидя черные пятнышки на коже.
– Плохо дело, сир. – Честно сказал тис Горский. – Но сделаю все, что смогу.
– Действуй. Если что понадобится, вот… - Король открыл дверь спальни и кого-то окликнул. В дверях появился незаметный человек в серых одеждах. – Его пошлешь. Он достанет все, что только можно найти. Прошу, Хелм, как никогда никого не просил. Сам знаешь, сын у меня один.
Король задержался взглядом в глазах травника, затем развернулся и вышел.
– Ну и что тут могу сделать я? – уныло произнес мастер. – Вот если бы чуть раньше…
Тем не менее, он избавился от парадной одежды совсем и попросил принести чистые и свободные брюки с рубахой. И еще вскипятить воду. Потом раскрыл свой саквояж и, бурча себе под нос, достал спиртовку, изогнутую иглу и жилы. Потом порылся еще и достал плоскую коробку. Когда он ее открыл, я увидела скальпель.
Ну что ж, тис Горский, приступим? Ты – промыванием и травками, а я – магией. Сев в головах принца, я попросила воздух крепко усыпить бедного мальчика. Травник же закапал в приоткрытый рот какое-то снадобье. Так что парень отключился почти моментально. Взглянув на зрачки, тис Горский, не откладывая в долгий ящик, начал вскрывать нарыв и настоем промывать располосованные и инфицированные ткани. Я же просила силы воды о том, чтобы отвар тиса Горского стал самым мощным антибиотиком, а его рука – самой чуткой и умелой. Магия, как всегда, откликнулась веселыми пузырьками, наполняющими силой мое существо, и уверенностью мою душу. Я чувствовала, как через меня она вливается в руки тиса Горского, легко порхающие над обездвиженным парнем, и питает энергией обессиленное борьбой с болезнью тело. Наконец, травник наложил швы, на них – тряпицу с бальзамом и, внезапно обессилев, упал в подставленное сиделкой кресло. Та тихой мышью продезинфицировала инструмент, сложила все в коробочки и баночки, затем молча опустилась на стул по другую сторону кровати.
– Постель, когда проснется, поменяйте. Только осторожно. – приоткрыв глаза, сказал тис Горский.
Сиделка кивнула. Я, тем временем, проверила состояние организма принца. А ничего так мы потрудились. Жить точно будет! И я растянулась на полу, вознося благодарность помогающим мне стихиям.
Тис Горский спустя время немного пришел в себя и спросил:
– Почему сразу не промыли и не почистили рану? Почему не зашили? Почему не позвали мага, который, как я знаю, живет во дворце?
Женщина немного пошевелилась и ответила едва слышным голосом:
– Магам и врачам с некоторых пор Его Величество не доверяет. Я сама промывала, как могла, его рану. Но я – целительница, а не хирург. Причем, - тут она слегка улыбнулась, - я больше по косметике. Но теперь, слава Богам, приехали Вы, и я могу опять удалиться в город.
Тис Горский пристально вгляделся в скрытое сумерками лицо сиделки.
– Да Вы еще так молоды! – воскликнул вдруг он шепотом, - И уже так много умеете! Вы где-то учились?
– Да, в Корнеле на курсах врачебной помощи для женщин. Едва упросила отца. Вы знаете, у нас такое не принято. А в Корнеле все дворянки где-то учатся! Я бы тоже хотела стать настоящим доктором медицины!
Тис Горский отлепился от спинки кресла и подался к ней:
– А хотите учиться у меня? Бесплатно?
– А можно? – сияющие глаза девушки с радостью заглянули в умудренные опытом очи тиса Горского.
Короче, за его семейное счастье можно было теперь не волноваться.
Принц пришел в себя к вечеру, о чем незамедлительно было сообщено Его Величеству. Кризис благополучно миновал, и температура спала. Умелые слуги быстро поменяли грязное, испачканное в крови белье, практически не потревожив принца. Тис Горский, как только начала падать температура, ушел в лабораторию делать необходимые порошки, а сиделку сменил камердинер. Едва Алекс открыл глаза и попросил пить, камердинер сразу бросился сообщить о радостном событии Королю и тису Горскому. Горничные, дежурившие в гостиной, налили молодому человеку воды и, спросив, нуждается ли тот в чем-то еще и получив отказ, тихо вышли, затворив дверь. А я, наоборот, выплыла из-за кресла и медленно подошла к кровати. Принц повернул голову:
– Кот…Значит, ты не приснился? Ты мне помог? – огромные серые глаза на бледном лице смотрели на меня с тревожным ожиданием. Я не ответила, но постаралась через глаза влить в него еще хоть чуть-чуть энергии. Когда он отвернулся, я опустилась на пол рядом с его кроватью.
На зов камердинера сразу прибежал Его Величество и, немного времени спустя, тис Горский. Придворные остались пыхтеть под дверью. Травник принес с собой уже приготовленную мазь и, откинув одеяло, начал втирать ее в ноги и здоровую ладонь принца.