Понаехавшие (сборник)
Шрифт:
Удивительнее же всего то, что этим людям ещё и платят зарплату, выдают казённое обмундирование и автомобили! Это ведь они должны покупать лицензию на то, чтобы ходить по улицам с дубинами и пистолетами и грабить любого не приглянувшегося им гражданина. Ну вот как феодал позволял неким разбойникам грабить всех проезжих купцов на своей территории, а разбойники соответственно платили за это феодалу какую-то подать. И ведь разбойникам этим не могло даже взбрести в голову, что можно пойти к феодалу и пожаловаться ему, что вот, мол, кистеня поизносились и дубины поизмочалились, да и жалование хорошо бы накинуть. А эти ничего – жалуются. Иногда покажут такого в телевизоре на фоне разъёбанного уазика, так прямо хоть благотворительный счёт для него
А я тут пива напился и желаю высказаться по всем важным проблемам современности
Вот, например, дело юкоса.
Ну вот умные люди взяли себе то, что всё равно бы без них погибло. Ну сами помните, что там творилось, если, конечно, помните.
Старушки и ветераны войны как жили хуёво, так и будут всегда жить, так что, в общем, они не пострадали.
Главное – вовремя добежать до обозначенного дерева и постучать по нём: «туки-тук». А после этого всё по правилам. После этого воровать и грабить уже нельзя, потому что было сказано «туки-тук» и частная собственность уже после этого священна и воровать и грабить то, что валяется без присмотра, уже нельзя.
И тут к ним приходят другие люди и воруют и грабят уже их.
«Как?!! – говорят те, первые люди, потрясённые. – Как же так можно?!!!» – «А вот так, – отвечают вторые люди равнодушно, – у нас по другому дереву надо было стучать туки-тук».
Нравоучение № 1. О чистоплотности
Вот надумает иной достойный человек посрать в чистом поле, спустит уж было штаны и усядется гордо орлом. Но охватит вдруг его беспокойство: а не сидит ли на том же самом поле совсем другого полёта птица – человек без совести, чести и принципов, стервятник и падальщик? Пристало ли почтенному человеку, ничем вовеки себя не замаравшему, даже и срать с таким на одном поле?
Вскочит достойный человек, оглядит окрестности зорко: нет никого. Но это ни о чём ещё не свидетельствует: отчего же не видны вокруг другие достойные лица? Может быть, чем-либо опозорено уже это поле? Не иначе, что сам тот, чьё имя нельзя даже произнести среди приличных людей, приходил сюда и насрал кучу в самой середине! Или завтра же придёт и насрёт. Как покажешься тогда в приличном обществе?
Скрепляет тогда себя достойный человек, натягивает обратно штаны и идёт искать другое поле, на котором сидел бы безусловно беспорочный человек, не только ни разу не подавший руки негодяю, но и не дышавший с ним одним даже воздухом. Но нет нигде такого места! Пусть и раскинулись поля во все стороны, но они все либо безлюдны, либо расселись на них люди сомнительных нравственных качеств, а приличные граждане проходят всё поодаль, кивая благосклонно достойному человеку, но близко всё же не приближаясь.
И понимает тогда он, наконец, самую главную мудрость нашего времени, заключающуюся в том, что в подлый и развращённый наш век, когда все кругом за редчайшим исключением скоты, подлецы и мерзавцы, единственное, куда и остаётся посрать человеку, не желающему ничем себя запятнать, – так это только к себе в штаны.
Трусы
Не так давно, ещё на родине, посмотрел я как-то в интернете репортаж со съёмок фильма по роману мастер и маргарита. Не то чтобы это у меня считается какой-то особо святой роман, а так просто – интересно, чего у них в этот раз получится.
И что меня поразило на фотографиях со съёмочной площадки: тётки там на балу у Воланда все в трусах! Ну, эдаких с переливчиком и в пёрышках «Вот же блядь! – подумал я. – Этим, блядь, людям поручи снимать кинофильм про грехопадение праотцов наших, так они и Адама с Евой тоже нарядят в трусы!»
И Маргарита, понятное дело, тоже в трусах – актриса, она же приличная женщина, мать, ей неудобно жопой при людях сверкать, тем более что показывать кинофильм планируется ранним вечером, и могут увидеть дети.
О да! Дети! Это и есть самое страшное, что может произойти: они УВИДЯТ! Что станет после этого с этими детьми? Самые неспелые из них начнут морщить небольшие свои лбы, мучительно припоминая: «Где? Где же, блядь, мы только что вот совсем недавно это всё видели? Что-то такое страшно знакомое! А что? Что это вообще с нами было?» Сделается от этого у детей задумчивость, покроются они сыпью, всё расчешут, а там дальше онанизм, плохая успеваемость в школе, ранние эякуляции, белый билет, ограниченная трудоспособность, шизофрения, дурдом. Ну или другая дорожка: раннее созревание, групповое изнасилование, тюрьма, туберкулёз, сифилис, смерть от ножа пьяной сожительницы. Путей-то много, а конец один.
Помню, классная наша руководительница Любовь Семёновна очень хорошо всё это формулировала: «Вот ты, Горчев, – говорила она, – сегодня сменную обувь не принёс, завтра у товарища деньги украдёшь, а послезавтра мать свою зарежешь!»
Меня тогда навсегда потрясла эта необратимость и неизбежность спуска по лестнице грехопадения, так что да, действительно, пусть они будут все в трусах.
Демон
В некоторых компьютерных программах, в основном серверных, есть внутри такое существо, которое называется «daemon» – демон по-простому. Демон этот обычно ничего не делает – спит. И только если вдруг где-нибудь случается нарушение – зашуршало вдруг очень сильно или же, наоборот, стало подозрительно как-то тихо, тогда демон просыпается и идёт туда наводить порядок: какой-то процесс включит, другой, наоборот, прибьёт, и вот уже все успокоились и никто больше не выёбывается. Ибо должно всё везде шуршать ровно и надёжно, как и предписано системным администратором.
А то вот вдруг какому-то человеку стало чрезмерно хорошо: сидит он, ничего особого вроде бы не делает, никого не трогает, на равновесие мироздания, в отличие от героев соотв. произведения бр. Стругацких, не покушается, а просто хорошо ему и всё.
Не ебёт! Всё равно получит по всему еблищу, так, как будто он собрался нарушить все три (или сколько их там?) закона термодинамики: если у него телефон за пятнадцать минут зазвенит меньше десяти раз – это, считай, произошло чудо. По этому телефону будут требовать, чтобы человек немедленно же всё бросил и срочно приехал заполнить квитанцию, вкрутить лампочку, привезти прищепку и отдать семь рублей. Кроме того, ему позвонит и предложит выпить пива одногруппник из детсада (случайно проездом на два часа), и ещё четыре человека просто ошиблись номером. Снизу придут соседи, которым померещилось, что их заливают, сверху начнут заколачивать сваи, во всём мире погаснет свет и придут свидетели иеговы.
У этих людей, у них ни у кого нет цели сделать этому человеку плохо – если их в этом упрекнуть, они очень удивятся и даже обидятся. Они совсем наоборот: хотят, чтобы всё стало ещё лучше, причём именно сейчас и именно здесь, вот в этом самом месте.
Мракобесие
Вот мне всё же вот что непонятно. Люди, которые десятилетиями показывали отменную непробиваемость к любой пропаганде, были вдруг внезапно навеки контужены десятком номеров коротичевского огонька и яковлевских москоу нюз. Если сейчас этим людям сказать, что Сталин и Берия, может быть, всё же не в каждый день съедали по невинному младенцу на завтрак и непорочну деву на ужин, они перестанут с тобой здороваться. Они не считают тяжёлым идиотом человека, который ещё в чине президента СССР снимался в рекламе пиццы-хат. У них на глазах суетливые люди с бегающими глазами рассовали по карманам огромную страну, но они всё равно ходят с самодельными плакатиками к мещанскому суду. Они получают всё те же советские сто сорок рублей, но считают, что феррари на большой пушкарской – это движение в сторону свободы, и почитают за главного гуманиста двадцатого века человека, предлагавшего смыть америку при помощи ядерной торпеды.