Понять другого (сборник)
Шрифт:
— Ты становишься самостоятельным, — почти спокойно произнес Диктатор, но его пальцы, стиснувшие подлокотники кресла, внезапно побелели. — А удалось ли тебе главное — убедить людей вступать в твои легионы? Для начала ты мог использовать компанию подростков, которым помог осуществить желание — получить автомобиль.
— Это невозможно.
— Их все-таки выследила полиция?
— Нет. Они сами перебили друг друга в борьбе за то, что отняли у другого.
— Жаль. А иные люди?
— Я говорил Со многими, но каждый из них завоевывает свой мир, и никто не хочет погибать в войне.
Пальцы Диктатора забарабанили по столу.
— Рабы! Стадо! Но я предвидел это. У меня готов другой план. Ты проберешься в склад, похитишь из контейнера водородную бомбу и сбросишь ее, куда я укажу. Начнется война, мобилизация — и мы будем иметь армию.
— Не хотят добром, погоним силой? — спросил сигом, и его голос показался Диктатору незнакомым.
— Мы вторгнемся в соседние страны — и колесо закрутится. А там все дело в том, чтобы выиграть войну. Тогда мы начнем строить…
— Лагеря смерти? — перебил его сигом. — Это уже было. И все знают, чем кончилось.
— Откуда тебе известно?
— Из книг.
— Но второй закон Программы запрещает посещение библиотеки.
— Ты мне дал разум. О какой же программе говоришь? Разум — это и есть программа.
Диктатор укоризненно покачал головой. Его белокурые волосы упали на лоб, из-за них, как из-за кустов, смотрели подстерегающие голубые глаза.
— Что я слышу? Ты повторяешь пустые слова?
— Можно применять разные слова. Но понятия «добро» и «зло», «гуманность» и «негуманность» точно соответствуют понятиям «разумно» и «неразумно». Это очень простая истина, но я рад, что наконец-то ее понял.
— И что ты еще понял? — спросил Диктатор, чувствуя, как в нем зарождается стон, растет, подступает к горлу. «Только бы не прорвался наружу», — подумал он и выдвинул ящик стола, в котором блеснул пистолет.
— У тебя дрожат губы, — изумленно сказал сигом, делая шаг к нему. — Неужели ты испытываешь страх?
Диктатор скользнул взглядом по портретам предков, по суровым надменным лицам завоевателей, и вдруг ему показалось, что и у них дрожат губы.
— И еще я понял, что если наши несчастья, ограниченность, смерть определены программой, — невозмутимо продолжал сигом, — то враг — тот, кто создал нас именно такими. Надо самим менять программу. И самим создавать себя.
Ящик стола выдвинулся с легким скрипом. Рука привычно сжала пистолет…
— И нам больше не нужен Диктатор, — заключил сигом.
Ударил выстрел.
…Несколько секунд сигом стоял над трупом, размышляя. Наконец сказал:
— Это разумно.
ЗАПИСКИ ДОКТОРА БУРКИНА
ГЛАВНОЕ ОТЛИЧИЕ
Он нависал надо мной, сверкая хромированными и лакированными деталями, матово блестя пластмассовыми щитками, — это чудо совершенства, создание самого Нугайлова, последняя новинка роботехники, самопрограммирующийся эрудит ЛВЖ-176. Все детали и блоки его были многократно выверены и перепроверены на стендах. Он уже успел, как было сказано в многотиражке, «внести свой вклад в успешное выполнение квартального плана». Но сейчас эрудит ЛВЖ-176 беспомощно разводил клешнями, явно копируя полюбившийся человеческий жест:
— Мы пробовали последовательно все средства, которые вы, человек-доктор, рекомендовали по телефону, но он отказывается подчиняться. Может быть, вы смогли бы лично…
— Но ведь ты видишь, что в данный момент я занят.
— А в шестнадцать тридцать две?
«О господи!» Я взглянул на часы — они показывали шестнадцать тридцать одну. Дернуло же меня сказать «в данный момент» — непростительная ошибка для специалиста моей квалификации.
— Переведите его на штамповку…
— Он отказывается работать на штамповке, на фрезеровке, на обкатке, на сборке. Поэтому мы и решили, что его психика расстроена…
— Откуда его к вам доставили?
— Мы встретили его на хоздворе. Он ни за что не хотел отставать от нас. Мы расшифровали его примитивный язык и выяснили, что этот робот доставлен на хоздвор с фабрики.
— Как он выглядит?
— Биоробот. Но уменьшенных типоразмеров. Имеет два висячих манипулятора типа крыльев, предназначенных для опоры на воздух.
— Может быть, для полета? Может быть, это живое существо типа… — Я чуть было не сказал «типа птицы», но вовремя спохватился и мысленно хорошенько всыпал себе. Не хватало мне, специалисту по наладке сознания у роботов, роботопсихиатру, заражаться жаргоном своих подопечных.
Ответ последовал сразу:
— Нет, человек-доктор. Я с отличием закончил школу для роботов и овладел основными понятиями. «Главное отличие живых существ от роботов состоит в том, что все они, без исключения, рождены от подобных им живых существ, а все роботы синтезированы или собраны из отдельных частей в лабораториях или заводах…» Существа типа птицы принадлежат к классу живых, а этот объект синтезирован на фабрике.
— В таком случае, возможно, это летающий биоробот серии сто двадцать «бис»? — Я придвинул к себе четвертый том каталога роботов, выпускаемых в нашей стране.
— Нет, человек-доктор, манипуляторы типа крыльев, как нам удалось установить, служат ему не для полета, а только для сохранения равновесия при беге. Видимо, так преодолевались несовершенства конструкции. Разрешите продолжать словесный портрет?
— Разрешаю.
— У него имеется нечто вроде головы с глазами и острым выступом. Этим выступом он подбирает что-то на земле…
— Робот-уборщик?
— Он подбирает только мелкий мусор. Зато тем же выступом он способен пробивать отверстия в бумаге.
— Робот для перфорации?
— Возможно, человек-доктор. Я выяснил и серию на ящике, в котором его доставили на хоздвор.
«Ага, это уже кое-что. По серии я наконец-то смогу узнать индекс и установлю тип робота».
— Назови серию.
— Эм восемьдесят.
Гм, странно. За все годы работы с самыми разными роботами я никогда не встречал такой серии. Но на всякий случай я раскрыл каталог. Конечно, в нем не было ничего похожего. Неужели придется отрываться от дел и самому ехать на хоздвор? Ведь ЛВЖ-176 не отстанет, не махнет рукой, не обрадуется возможности схалтурить. Он призван организовать бесперебойную деятельность роботов и свои обязанности выполнит в точном соответствии с инструкцией, предписывающей не оставлять невыясненных объектов на хоздворе.