Понять и умереть
Шрифт:
– Я знаю. А ты не такой уж плохой человек, как мне показалось вначале, – сказала женщина. – Если бы я была на месте твоей жены, я бы так не поступила… Не знаю, это было так… Необычно.
– Мы читаем не только мысли друг друга, но также эмоции и чувства, – ответил Рипкин. – Когда ты думаешь о своем сыне, я люблю его не меньше, чем ты. Черт возьми, я люблю даже твоего мужа, когда ты думаешь о нем! И эта комната из твоего детства, в которой тикают часы… Мне кажется, я прожил с тобой всю жизнь. Я прожил семь лет со своей женой, но у меня никогда не было такого чувства к ней. Я понимаю тебя так же, как самого себя!
– Я тоже, – ответила женщина. – Так ты меня не убьешь?
– Нет, конечно. Теперь я понимаю, почему яяя подставляются под пули.
– Почему?
– Каждый охотник имеет свою собственную страшную причину, чтобы прийти сюда и пожертвовать собой. Для любого человека есть вещи в этом мире более важные, чем собственная жизнь. Для тебя это твой сын, для другого человека – что-то еще. Но это всегда очень важная причина. И когда яяя проникают в ваш мозг, и чувствуют в точности то же самое, что чувствуете вы, вашу любовь, вашу веру или боль, они просто не могут вам отказать. Они жертвуют своей жизнью, так же, как вы жертвуете своей. Так ведь и должно быть, если они понимают вас полностью, на всю глубину, до самого, на сто процентов. Знаешь, это даже страшно. Они понимают вас и становятся вами. Понять, чтобы умереть.
– Понять, чтобы умереть, – повторила женщина. – А что с тобой сделают, если ты меня отпустишь?
– Я потеряю эту работу, – ответил Рипкин. – А это все, что осталось в моей жизни. Жаль. Сейчас, с моими способностями, я бы смог охранять яяя гораздо лучше. Я бы останавливал браконьеров еще до того, как они вошли в лес. Я бы знал, что они собираются сделать.
– А если никто не узнает, что ты отпустил меня?
Рипкин показал ей прибор на правом запястье.
– Эта штука записывает все, что я делаю. Подделать показания невозможно. Когда я отпущу тебя, я точно вылечу с работы. Но я не могу тебя не отпустить.
– Ты жертвуешь собой, как яяя? – спросила женщина.
– Да. Но они жертвуют жизнью, а я гораздо меньшим. Возьми. Он тебе пригодится.
Рипкин отдал ей пистолет. Женщина отступила на несколько шагов.
– Удачи тебе, – сказала она.
– Удачи тебе тоже, – ответил Рипкин.
Женщина сделала еще шаг назад, а затем помахала ему рукой. Рипкин поднял правую руку и ответил ей.
Женщина выстрелила. Звук был оглушительно громким в тишине спящего леса. Прозрачный ствол за спиной Рипкина брызнул осколками во все стороны, так, словно он и в самом деле был стеклянным или ледяным.
– А ты отлично стреляешь! – удивился Рипкин.
– Еще бы! На войне всему научишься, – улыбнулась она. – Теперь твой прибор уже ничего никому не расскажет.
– А что скажу я?
– А ты скажешь, что браконьер убил яяя, а потом выстрелил в тебя. Но пуля попала в этот твой следящий прибор на руке и раздробила его. Остальное придумаешь сам. Ты не потеряешь свою работу.
Рипкин отстегнул ремешок. Прибор был раздроблен пулей. Теперь никто не узнает о том, что произошло сегодня в белом лесу.
– Спасибо, – сказал он.
– Не за что, – ответила женщина. – Мне было приятно сделать для тебя хоть что-нибудь хорошее. Надеюсь, что ты не умрешь, хотя ты и съел мозг яяя. Ты ведь не убивал этого зверька, правильно? Его месть тебя не коснется.
– Этого никто не знает, – ответил Рипкин.
– Точно. Этого никто не знает.