«Попаданцы» Карибского моря
Шрифт:
— Если ты сейчас меня спросишь… почему я тогда ушла, — этот голос… как давно он его не слышал… так близко. — Я тебя укушу!
— Кусай! Все равно спрошу. Почему ты вернулась, Дана?
— А вот за это — не буду… к тому же — я тебя уже и так покусала…
— Разве? Я не заметил. И где?
— Медведь толстокожий… вот… и вот…
— Точно. Если это можно так назвать. По-моему, котенок кусает сильнее. Но ты не уходи от
— Ага, знаю. Сегодня проверила. Вот только недавно… Действительно — ничего не забыл. Или просто — вспомнил… по ходу дела.
— А вот за такой нахальный наезд, я… — Эрк повернулся и, прижав ее к подушкам, заглянул в серые, немного раскосые глаза. — И все-таки — почему?
— А ты — все такой же… — Ведьма не отводила взгляда. — Поставил цель… и идешь к ней напролом. Не обращая внимания на препятствия… и на тех, кто идет рядом. На них ты тоже — не обращаешь внимания. А им его иногда так хочется…
— Теперь меня покусают…
— А ведь точно — проговорилась… да с такими способностями тебе в Инквизиции работать надо! Капитан, ты — подлый инквизитор, вот!
— А кроме того, наглая толстая сволочь и бесчестный наемник. Если ты забыла, я еще и стервятник… то есть — специалист по стервам!
Она тихо засмеялась. В начале самого первого этапа их отношений, в ответ на ее «Но учти, я — стерва! Так что потом — не жалуйся!» он только улыбнулся и… выдал это определение слова «стервятник»! Потом он часто его повторял…
— Как насчет ответа?
— А на какой вопрос?
— На тот, от которого ты уходишь.
— Тебе он нужен?
— Да.
— Зачем?
— За углом. Отвечать — будешь?
— Да. Когда сама это пойму. Я ведь не собиралась! Совсем не собиралась! Как ты тогда сказал… «На фиг — там! Идя туда — не перепутайте направления! Вернетесь, и вам придется опять идти туда же, но уже — гораздо быстрее!».
— Я это не тебе сказал.
— Да, не мне. Но я запомнила. И решила, что уходить надо — совсем. Чтобы потом не было возможности вернуться… и не пришлось уходить опять.
— Это объясняет, почему ты тогда ушла ТАК…
— Ага, чтобы сжечь за собой все мосты…
— Но не объясняет, почему все-таки вернулась.
— Отпусти меня, пожалуйста…
Дана перекатилась по постели, села и потянулась за сигаретами. Эрк улыбнулся и, взяв трубку, поднес ей горящую зажигалку. Некоторое время они молча курили. Потом, где-то на середине сигареты, она заговорила опять:
— Знаешь, наверное, я просто не смогу дать ответ на твой вопрос. Потому что я не знаю ответа. Просто я вернулась — и все. Берешь?
— Ты хоть докури сначала…
— Эрк, ты… Я же не это имела в виду! Ну — сам напросился!
Горящий окурок воткнулся в пепельницу. Трубка улетела куда-то в угол. Разговор в комнате прекратился по вполне определенной причине… Кровать, не выдерживая чужой страсти, угрожающе заскрипела… Но им было плевать!
— Знаете, мадам Луиза, на что похожа наша ситуация… — Тигра
Луиза Дебре тихо рассмеялась. Это образное описание точно (хотя и в несколько кривом зеркале — так смешнее) отражало ситуацию, сложившуюся в городе Баракоа и его окрестностях. Может, это было связано с тем, что Картель здесь, на востоке, пока еще не был так же силен, как на западе (но при этом — так же нахален!)… или с тем, что практически все местные плантаторы и сахарозаводчики считали друг друга не столько конкурентами, сколько соседями и… родственниками. А может, на них так повлияли письма самой Луизы… в конце концов, если Картель владел половиной сахара Кубы, то семья Картье, как выяснилось, — почти половиной сахара провинции Орьенте! Правда, расширять дело они предпочитали в отличие от Картеля мирно, патриархально, за счет родственных связей. И не только среди «своих» — внутри «французской колонии». Родственниками этой семьи были и испанцы, и кубинцы…
«Слишком это все похоже на классическую мафию» — такой была первая мысль Тигры, когда он рассмотрел эту семью вблизи. А узнав, что Картье — корсиканцы, понял — не «похоже на…». Мафия и есть! Классическая. Патриархальная. Семейная. Единственное отличие от романа Пьюзо — полностью легальная. В этом веке сахарный бизнес приносил такие же, если не большие, доходы, как в двадцатом — бутлегерство в Штатах времен «сухого закона»! Кстати — о «бутлегерстве»… ром и арак здесь тоже делали. Причем — самых различных сортов.
«Недостатки патриархальной мафии — продолжение ее достоинств, — размышлял Тигра. — Как раз патриархальность-то и дает им устойчивость… при этом страшно замедляя реакцию! Новая ситуация, новые враги с новыми методами… а у них — все по-старому! Черт! Почему у меня нет с собой „Крестного отца“?! Один к одному! Приход новой, сильной, хищной, беспринципной организации… и наша „Семья Корлеоне“, то есть — семья Картье — в глухой обороне. А оборонялись они — тоже патриархальными методами. Увеличили охрану. Купили несколько „генералов-патриотов“. Считали, что этого хватит. Отобьются, пересидят, и все пойдет по-старому… а тут — мы. Точнее, не мы, а письма мадам Дебре и… проявились те достоинства „патриархальной мафии“, которые являются продолжением ее недостатков…».
То ли им так «повезло», то ли старый Луи Картье, «патриарх» семьи, именно так все рассчитал, но «Урсула» прибыла в Баракоа как раз к «общему сбору» Картье. И Тигра «поимел счастье» побывать на одной старой корсиканской церемонии… ну да, вы все правильно поняли — Картье… объявили Картелю вендетту! По всем древним правилам и традициям. Ага, тем самым, жутко патриархальным…
«Интересно, а Дебре были в курсе, что они — „в семье“? Или их не сочли нужным проинформировать? Хотя, судя по реакции мадам Луизы, Поля и Анри, если они и не были в курсе, то точно не отказались бы. А вот Картель и господа юсовцы так и не поняли, во что они вляпались!» — так он думал на этой церемонии. Последовавшие за ней события показали — он тоже не сразу все понял…